Витязь 2
Шрифт:
— Хотелось бы всё же поговорить наедине. — Не стал я откровенничать при убийце.
— Как скажете. Афанасий Петрович, не обождёте ли в приёмной.
— Разумеется, ваша светлость.
— Кто именно нанёс удар Михаилу я не знаю. Но это ведь и неважно, у оружия нет имени. Главное, кто его направляет. И это рука князя Зарецкого Игоря Всеволодовича.
— М-да-а, не ожида-ал. Никита Григорьевич, вы за кого меня держите? Полагаете, что я не подумал на него в первую очередь?
— Полагаю, что он был достаточно аргументирован, коль скоро не разгорелась межродовая война. Но у меня по этому поводу есть свои аргументы,
— Ну что же, излагайте.
И я рассказал ему всё то, что не так давно поведал Ольге. Вот только ей этого оказалось недостаточно, чего не сказать о патриархе Каменецких. Я видел как по мере моего рассказа менялось его выражение лица. И это при том, что князь старый и прожжённый интриган. Он мне верил. Разумеется проверит сказанное тут, но все мои доводы выстраивались в стройную логическую цепочку.
— Зачем это вам? Так хочется оказаться посреди межродовой бойни? — спросил меня князь.
— А разве она случится? Война ослабит оба влиятельных рода и приведёт их к упадку. Той интригой вы скорее всего рассчитывали нанести очередной укол Зарецким. Болезненный, но не смертельный. Игорь Всеволодович пошёл дальше и планировал более серьёзный удар на дальнюю перспективу, воспользовавшись вашей кровью, дабы изрядно ослабить Каменецких в будущем. Но война… Нет, войну не планировал никто.
— Так зачем вам это, юноша? Если я правильно вас понимаю, вы не стремились к высокому положению, не желали участия в интригах и межродовых распрях. Вы вообще хотели быть обычным витязем, пусть и весьма сильным. Жить полной жизнью, ни в чём не нуждаясь, вот и все ваши устремления. Так что изменилось?
— Скажу больше того, тот факт, что нас с Ольгой обвенчали для меня ничего не значит. Мне тупо на это наплевать. Но так уж вышло, что Ольга стала мне небезразличной. На церковь мне плевать, на неё нет. Хочется жить с ней в мире и покое, но она со мной в неизвестность не отправится. А ещё, хочется убить вас и её дедушку. Вот только такие противники мне сейчас не по зубам. И боюсь, что когда стану для этого достаточно сильным, вы и сами покинете этот бренный мир. Чего мне не хотелось бы. Я не верю, что вы простите Игоря Всеволодовича. Но и межродовую войну не начнёте. Смею надеяться, что вы возьмётесь лично отомстить за смерть своего любимого внука и вызовете Зарецкого на поединок. Для суда княжеской думы моих доказательств недостаточно, но лично для вас, более чем.
— Вся моя жизнь это череда побед и поражений, которые всегда сопровождались с потерями. Так с чего ты взял, щ-щенок, что я пойду у тебя на поводу и вызову Зарецкого?
— С того, что если этого не случится, то в «Московских ведомостях» выйдет целый ряд статей о гнусной интриге с Ольгой, но главное, о целом ряде фактов которые мне стали известны от некоей Тарасовой Марфы Николаевны. Вассалы Зарецких и других родов из партии противников царя сами потребуют от своих князей отмщения, а горячая молодёжь бросится творить глупости. Да и ваши вассалы не останутся в стороне. Чему сторонники царя будут только способствовать. И моя смерть ничего не изменит. Даже мёртвый я заставлю Зарецких и Каменецких рвать друг друга в клочья, а вы будете наблюдать как угасает величие древних родов.
— Значит, это ты похитил её. — Хмыкнул князь.
Вообще-то
Всё это да, но есть один нюанс. В действительности я не могу провернуть подобное. Нет, если бы я встретился с каким-нибудь модным борзописцем и изложил факты ему, или вышел бы на канцелярию его величества, что не является невозможным, то у меня получилось бы. Но я не в состоянии отсрочить этот удар и сделать его своей страховкой на случай смерти. Увы, но таких связей у меня нет.
— Вот только ты слишком молод и глуп. Царю не выгодна усобица. Слишком уж неспокойно на западной границе.
— Государь не сможет предотвратить драку, а потому будет вынужден ускорить события, чтобы разобраться с обеими родами как можно быстрее. И вы понимаете, что я прав. Сразитесь с Игорем Всеволодовичем, и лучше бы вам его убить.
— Почему желаешь смерти именно ему?
— Потому что вы хотели извалять в дерьме внучку вашего врага, он же свою, вина которой была лишь в том, что она искренне полюбила. Так что, убейте его и спокойно доживайте свой век.
— А если вы станете расти слишком быстро? — ухмыльнувшись, князь вновь перешёл на вы.
— Тогда наблюдайте за мной с опаской и просто помните, что когда-нибудь я приду за вами. Устранив же меня, вы откроете ящик Пандоры. Как-то так.
— Молод, умён, хитёр и независим. Это хорошо. Потому что Зарецкие могут рассчитывать только на ваш меч, да и то, лишь в случае угрозы вашей семье.
— Вы правильно меня понимаете, ваша светлость.
— Живу давно, видел много. Идите, Никита Григорьевич, и для начала постарайтесь выжить в предстоящем поединке.
— Я постараюсь. И, да, в случае моей гибели на ЭТОМ поединке, ничего не случится.
— Это-то я понял. Идите уже. — Махнул на меня рукой патриарх Каменецких.
Глава 27
Она его за муки полюбила…
— Никита, помнишь я тебе про бесстыжесть твоей шпаги говорил? — сделав изрядный глоток пива, спросил Дима.
— Помню.
— Так вот, в этот раз, на мой взгляд, ты изрядно перестарался. Этот Рыков, одарённый из крестьян. Не знаю, как там у него с даром, может и слабенький, что не редкость, но клинком владеет отменно. У него своя школа фехтования. Я даже не уверен, что твоя способность, если про неё не врут, тут сможет помочь.
— С даром у него тоже всё в порядке, коль скоро он сумел спеленать восьмирангового змеехвоста и запустит им в меня через портал.
— Так это он?
— Он.
— И чего тогда…
— И как я это докажу? Моё слово, против его. Сейчас он на свету, но легко может уйти в тень. У него никого нет, у меня матушка, Матрёна, жена, друзья. Реши я скрыться и вытащить меня проще простого. На песке манежа я имею шанс с ним разобраться, на городской мостовой моя смерть лишь вопрос времени. Причём непродолжительного. В прошлый раз мне тупо повезло.