Витязь 2
Шрифт:
— Он показал бумагу с твоей подписью относительно усиливающих зелий на быстроту и ловкость.
— Так и есть. Компенсация на мою способность.
— Да он и без неё…
— Знаю. Ты уже повторяешься. — Перебил его я, и так же выпил добрый глоток пива.
Опьянеть или получить похмелье я не боялся. Есть ведь «Восстановление», которое нивелирует весь негатив. Зато парочка кружек, поможет нормально уснуть, а не вертеться словно волчок. Есть такое дело, потряхивает меня. Не то, чтобы до медвежьей болезни. Но я ведь не самоубийца.
Рыков непременно постарается
После трактира я отправился в пансион. Ехать в дом Зарецких не хотелось, на квартиру в Замоскворечье лень, то же самое и с поместьем, потому как всё равно нужно добираться до портальной площади. Так что, универская общага как раз то, что надо.
Здесь оказалось достаточно многолюдно. Учебный год закончился и студенты поспешили разъехаться по домам, но как минимум половина пока ещё находилась в пансионе. У кого-то остались хвосты по учёбе, другие пожелали составить им компанию, третьи решили гульнуть, без родительского пригляда и от вольного, точно зная, что завтра не нужно на занятия.
Я прошёл в свою комнату и раздевшись завалился спать. Вот только нервы оказались не стальными. Проворочавшись с полчаса, я поднялся и потянулся к своему неприкосновенному запасу. С некоторых пор стал носить при себе фляжку с четушкой* коньяку. Выдул одним махом, ощущая как по телу разливается тепло после чего вновь лёг. Поначалу никаких изменений не наблюдалось, но потом сознание плавно поплыло, я постепенно погрузился в полудрёму, а там и вовсе провалился в глубокий сон.
*Четушка — 245,98 мл.
Проснулся легко. Открыл глаза и уставился в белый потолок. В окно уже вовсю светит солнце. Именно этим мне моя комната и нравилась. В глаза лучи не бьют, зато комната залита светом и сон слетает как небывало. Правда в пасмурные дни дело обстоит сложнее, потому как проснуться никак не получается.
Вальцов подкатил на извозчике в строго оговорённое время. Мы молча поздоровались и я устроился рядом с ним. Говорить не хотелось. Проснулся-то я легко, но мой страх никуда не делся, и с каждой минутой бодрствования наваливался на меня всё сильнее. Дмитрий же похоже решил, что показная бравада и попытка подбодрить меня, тут лишние. Пожалуй я сейчас являл собой картину — обречённая решимость. Во всяком случае, сам себя я именно так и ощущал…
Уже привычная мне процедура предшествующая поединку, для меня прошла не то, что буднично, а скорее даже незаметно. Стандартные вопросы, стандартные ответы и вот мы с Рыковым уже стоим друг напротив друга с обнажёнными клинками.
— Есть пожелания напоследок? — всё же не удержался от вопроса мой противник.
Говорил он внятно, но негромко, так, чтобы посторонние не могли разобрать о чём именно речь.
— Сдохни, сделай милость. — Всё же не сдержался я, так же не повышая голос.
— Стоит ли переходить на фамильярный тон, мы
— Не вижу причин быть обходительным с убийцей. Будь ты бретёром, ещё куда не шло, но ты бьёшь в спину.
— Осуждаете?
— Ни в коем случае. Случалось и сам поступал не лучше. Вот только при этом я не требовал от моих жертв уважения к себе. Но тебе простительно, выполз из грязи, набрался силы и теперь решил потешить самолюбие пряча свою ущербность за маской вежливости. — Я даже сплюнул, чтобы выразить всю глубину своего презрения.
Не вижу ни единой причины не поддержать разговор. Время работает на меня. Не в том смысле, что беседой я оттягиваю свой неизбежный конец или ожидаю прибытия кавалерии. Вовсе нет. Меня не отпускает осознание того, что на стороне Рыкова неоспоримое преимущество. Толку от моего предвидения, если он станет походу менять рисунок боя, что с его скоростью, реакцией и опытом вполне возможно. Я же могу попросту не поспеть среагировать.
Поэтому собираюсь разозлить его настолько, чтобы он захотел меня наказать и заставить пожалеть о своих словах. А ещё непременно посчитаться за три неудачи, постигшие его со мной. Я должен заставить его начать издеваться надо мной. Иначе, всё решится в считанные секунды.
— А вот об этом вы пожалеете, Никита Григорьевич. — Зловеще улыбнулся он.
— Аг-га. Давай, попугай меня. Я же безответный манекен, и никогда клинок в руке не держал. Ты всего лишь деревенщина, тогда как я дворянин и воин в восьмом поколении. Благородство у меня в крови, а в твоих венах как был навоз, так и остался. Плевать сколько лет ты учился владеть клинком, потому что бить научился только в спину.
— Говорите, Никита Григорьевич. Говорите.
— Да не о чем мне с тобой говорить, уб-богий.
Я подшагнул к противнику, и сделал пробный выпад. Тот не стал скрещивать клинки, отступил и тут же перешёл в контратаку. С-сука. Вроде бы он тоже должен начать прощупывать меня, но вместо этого провёл результативную атаку, полоснув меня по рёбрам на боку. Болезненно, но не глубоко, хотя и кровит изрядно.
И ведь не остановился на этом. Отступая взмахнул клинком, взрезав рубаху и оставив косую полосу на груди. Если эдак пойдёт и дальше то он на мне начнёт знаки Зорро вырезать. И ведь я видел его атаки, и даже попытался противодействовать им, но, во-первых, оказался для этого не так быстр, а во-вторых, этот ублюдок умудрился изменить направление атаки, и отбить ладонью мой клинок.
— Вам уже не так весело? — Стремительно отступив, одарил он меня любезной улыбкой.
— Отчего же. Я сумел нейтрализовать две твои смертоносные атаки, хотя сам ещё даже не начинал. Так что, раунд остался за мной. — Отмахнулся я, удивляясь тому, что несмотря на боль, не вскрикнул и сейчас держусь бодрячком.
— И кровью истекаете так же вы, Никита Григорьевич. Храбритесь? Ну-ну. Давайте поиграем.
— Надеешься на то, что я потеряю способность драться от кровопотери? Вынужден тебя разочаровать. Я не успею истечь кровью, а ты сдохнешь. Причём окончательно.