Витязь в тигровой шкуре

Руставели Шота

Сказание восьмое.

О том, как была похищена Нестан-Дареджан

Взяв письмо, гонец уехал.На вершине старой башниЯ стоял в глубокой думе,Вспоминая день вчерашний.Тщетно вдаль вперял я очи –Бесприютны и убоги,Только два скитальца бедныхПо пустынной шли дороге.Как мое забилось сердце,Рассказать я не умею:То была Асмат, рабыня,И слуга спешил за нею.Дева шла, рыдая горько.Я воскликнул: «Что

случилось?» –«Горе нам! – Асмат сказала. –Наше солнце закатилось». Обезумевший от страха,Я спустился к ней навстречу.«Витязь, – дева продолжала, –Слушай, я тебе отвечу.Не обрадую тебя я,Но и ты меня не радуй,Умертви меня на месте,Смерть да будет мне наградой.Слушай, витязь. Рано утромВесть о смерти хорезмийцаДо ушей достигла царских.Услыхав, что ты – убийца,Царь сражен был прямо в сердце,Плакал, гневался немало,За тобой послал погоню,Но погоня запоздала. «О, – воскликнул царь, – понятенМне поступок Тариэла:Он любил мою царевну,За нее он дрался смело.Полюбив, на смертном ложеУмирал он от недуга.Ах, они видались тайноИ смотрели друг на друга!Но клянусь я головою,Что разделаюсь с сестрою.Бог свидетель мне – злодейкуНе оставлю я живою.Не она ль мою царевну,Деву, лучшую на свете,Нерадивая старуха,Ввергла в дьявольские сети!» Редко царь страны индийскойГоловой своею клялся.Но, поклявшись, он от клятвыНикогда не отрекался.Поняла Давар-колдунья,Что близка ее могила,И свою слепую злобуНа царевну обратила.«Ты, негодница, в убийствеЧужеземца виновата!Ты виной, что я погибнуОт руки родного брата!Так запомни же: отныне,Как бы ты ни захотела,Никогда не встретишь большеПолководца Тариэла». И Давар с великой браньюНа царевну напустилась,С криком волосы рвала ей,Колотила и глумилась.Беззащитная царевна,Трепеща, упала на пол.Мы не смели заступиться,Только молча каждый плакал.И тогда вошли с ковчегомДва раба из рода каджи [ 6 ].Лица были их ужасныИ тела чернее сажи.Повлекли они царевну,Посадили в глубь ковчега,И была царевна нашаВ этот миг белее снега.

6

Каджи – человекоподобные существа, олицетворение злой силы.

Пронесли они царевнуМимо

окон прямо к морю.Обнажив кинжал широкий,Предалась колдунья горю.«Царь идет, – она стонала. –Как пред ним я оправдаюсь?»И, пронзив себя кинжалом,Пала, кровью обливаясь».Тут Асмат остановилась,Не сумев сдержать рыданья.«Витязь, сжалься надо мною!До последнего дыханьяЯ была верна царевне.Ах, убей меня на месте!Недостоин жить на свете,Кто принес такие вести!» «Успокойся! – я ответил. –В чем вина твоя, сестрица?На друзей моих любимыхРазве я могу сердиться?Буду странствовать я в море,Обойду кругом я сушу,Но найду мою царевнуИ тюрьму ее разрушу».Ах, мое больное сердцеСтало каменным от горя!Вместе с верными друзьямиЯ немедля вышел в море.Наш корабль блуждал по морю,Дни тянулись, как недели,Но напасть на след царевныМы, скитальцы, не умели. Год прошел в великих бедах.Обессилены недугом,Корабельщики-героиУмирали друг за другом.Сердце бедное от горяРазрывалося на части.Но пойдет ли против неба,Кто его покорен власти?Я корабль направил к суше,Вышел на берег с друзьями.Вдалеке виднелся город,Весь украшенный садами.И пошел я вдаль, гонимыйБеспощадною судьбою.Лишь Асмат с двумя рабамиПоспешила вслед за мною».

Сказание девятое.

О том, как Тариэл встретился с Нурадин-Фридоном

Раз, когда у скал прибрежныхЯ раздумью предавался,На поляне предо мноюНекий витязь показался.Кровь из ран его струилась,Меч был сломан пополам.Витязь жаловался горькоИ грозил своим врагам.Я подъехал к незнакомцу,Пересек ему дорогу.«Лев, – воскликнул я, – скажи мне,Кто поверг тебя в тревогу?»Оглянулся незнакомец,И замедлил бег коня,И с великим изумленьемСтал рассматривать меня. «Боже, – он сказал в восторге, –Как твои прекрасны дети!Вот стоит передо мноюЛучший юноша на свете.Я ему во всем откроюсь,Пусть узнает ныне он,Как охотник безоружныйБыл изменою сражен».Мы сошли с коней и сели,Отдыхая средь поляны.Мой слуга – искусный лекарь –Осмотрел герою раны.Там осколки стрел виднелись;Лекарь вынул их из тела,Раны снадобьем помазал,Чтобы тело не болело.