Витязь. Змеёныш
Шрифт:
– Вот даже как, – поднявшись на ноги и одобрительно кивая, произнёс князь.
– Батюшка преподавал фехтование и учил меня вдумчиво, – в ответ произнёс я.
– Возможно. Но тут другое. Заметно, что вы ещё далеки от мастерского владения клинком и не имеете реального боевого опыта, твари это не люди. Однако сумели не просто противостоять мне, но и неоднократно достать. А я, без ложной скромности, мечом рублюсь отлично, предпочитая иным именно полуторник.
– И к какому вы пришли выводу, ваша светлость?
– Обращайтесь ко мне по имени-отчеству. Но батюшкой называть
Мне оставалось только мысленно развести руками. С одной стороны, удивительно конечно, что он сумел меня вычислить. Но с другой, вполне закономерно, учитывая то, что князь столь опытный мечник. Я ведь в сравнении с ним увалень, что от него не может укрыться, да и его усиливающие руны сильнее, а мне при всей неловкости удаётся парировать и уклоняться от его атак.
– Благодарю, я подумаю о хорошем учителе фехтования, Платон Игоревич, – кивнул я, признавая правоту князя.
– И думать забудьте, Никита Григорьевич, – отрицательно качнул головой будущий тесть. – Ни к чему иным знать о вашей способности. Я имел в виду себя или моего оруженосца. Мы сами подтянем ваше владение клинком на должный уровень. Однако примите совет, откажитесь от тесака. Меч, пусть и такой же формы, куда предпочтительней. Что ни говори, а длина клинка имеет значение.
– Я пришёл к иному выводу.
– А вы не спешите отказываться, попробуйте хотя бы фалькату, – кивнул он в сторону оружейной стойки. – Мечом назвать этот испанский клинок язык не поворачивается, но уже и не тесак, длина на четверть больше, а это уже имеет значение. Ну же, чего вы ждёте, давайте прямо сейчас пробуйте.
Отказываться от возможности скрестить клинки с таким мастером, каковым являлся князь? Да щаззз! Я буду круглым идиотом, если упущу такую возможность. Кто его знает, может, вся его доброта развеется уже завтра. Так что нужно использовать любую возможность.
Ну что сказать, с одной стороны, четверть это и немного, и сам клинок чуть шире во всех ключевых точках, и масса больше почти на фунт. Так что поначалу было непривычно, и я безбожно запаздывал. Но понемногу приноровился и стал чувствовать себя уверенней. Появилось ощущение, что вот этот клинок может оказаться удобнее, да и удары выходили куда весомей. Нужно пробовать.
– А как у вас со стрельбой? – спросил князь, утирая полотенцем вспотевшие лоб и шею.
– Лук не дался, из арбалета вполне сносно. Но тут от самого оружия и выделки болтов зависит. Хотите устроить мне экзамен и глянуть, насколько хороший товар?
– Зря вы так-то, Никита Григорьевич. Я понимаю, что припёр вас к стенке и лишил выбора. Но при этом действительно хочу, чтобы вы в нашем лице обрели семью. Стали не зятем примаком и приживальщиком, а равноправным родовичем. От меня лично вы никогда не услышите упрёков по этому поводу. Так уж вышло, что мы с вами совершенно незнакомы, вот я и пытаюсь узнать вас получше. Для начала ваши боевые качества, а через это и личные.
Хм. А ведь он,
Впрочем, очень может быть, что приглашение матушки – это некий намёк мне, чтобы не рыпался. Она мне, конечно, не родная, но, признаться, за добро и любовь ответить неблагодарностью я не смогу. Тем более что ничего особого от меня покуда не требуют. Разве только жениться на княжне, о чём, к слову, подавляющему большинству остаётся только мечтать. Ладно. Свалить в туман мы всегда успеем, а пока поглядим, что тут и к чему…
Я привычно подбросил в руках арбалет с обратными плечами. После чего вдел ногу в стремя и, вооружившись крюком, единым плавным движением взвёл тугую тетиву. Впрочем, таковой она была лишь первую треть хода, далее пошла всё легче и легче. Такова особенность работы эксцентриков.
– Знакомая конструкция? – заведя руки за спину, спросил князь.
– Да, – просто ответил я.
– Странно. Она появилась с год назад и пока слабо распространена, да и стоит изрядно. На моём заводе начали производство не больше месяца назад, для начала перевооружу дружину, а там и на продажу станем делать.
– Это моё изобретение, – отчего-то не смог удержаться я, уже накладывая стрелу.
– Серьёзно? – А вот теперь он не смог сдержать удивление.
– Так и есть. С год назад я обратился к орловскому оружейнику Богданову и предложил изготовить такой вот арбалет. Меня крайне не устраивала моя дальность атаки рунами, а по лету я намеревался наняться воином в охотничью артель.
– И как вы додумались до такого?
– Не знаю. Само как-то получилось.
– А отчего не обратились к стряпчему и не оформили привилегию?
– Зачем? Чтобы меня оттёрли в сторонку, и кто-то нажился на моём изобретении? Вот так, когда оно само разошлось по мастерским, и никто не может предъявить на него своих прав, меня вполне устраивает.
– Трезвый и прагматичный взгляд. Я мог бы вам помочь в этом, но боюсь, что время уже упущено.
– Да мне это и не нужно. Заработать на толстую краюху хлеба и знатный кусок масла я всегда смогу.
Я вскинул арбалет и, прицелившись в мишень в полутораста шагах от нас, нажал на спуск. Стрела пролетела вдоль каменной стены летнего сада, сейчас засыпанного снегом, и с тупым стуком вошла в мишень. Попадание пришлось на целый аршин ниже центра, обозначенного чёрным кругом диаметром в четверть. Получается, практически в нижний край деревянного щита.
Князь на это лишь хмыкнул, слегка дёрнув подбородком. Ну-ну, цыплят по осени считают. Я же без понятия, что у тебя тут за стрелы, и арбалет это не винтовка, у каждого своя сила натяжения тетивы, да и ход её от мастера к мастеру разный. Впрочем, и у одного и того же оружейника наверняка будут выходить изделия с разными характеристиками. Со стандартизацией тут прямо беда.