Viva la M?salliance или Слава Мезальянсу

Давыдов Игорь

— Вам не за что просить прощения. Вы хотели лишь, чтобы я смотрела на проблему шире. И я взглянула.

— О-о-о, — протянула женщина и отняла руку от головы дочери. — И что же ты решила, дорогая?

— Решила, что пойду до конца. Я буду стоять рядом с Лешей, пока она будет строить новый порядок. Я помогу ей. И в её мире я займу самоё теплое местечко. И вам таковое найду. Да, я смирилась. И хочу, чтобы смирились вы. Форгерия меняется. Не можешь бороться…

— …возглавь, — закончила пани Каппек за Ёлко

и улыбнулась. — А вот это качество мне в молодых нравится. То, как легко вы приспосабливаетесь к изменениям.

— Просто для нас это ещё не изменения, — ответила девушка улыбкой на улыбку. — Я ещё не вышла замуж, не пустила корни. Для меня нет разницы между старым порядком и новым. Для меня они оба — непаханное минное поле возможностей.

Мама не выдержала и прыснула, а затем и рассмеялась весело, прикрывая рот ладошкой, стараясь, впрочем, не сильно потревожить ночную тишь.

— Непаханное минное поле возможностей… что за прелестная фраза?

— Ну… я просто подумала, что поле содержит не только возможности, но ещё и опасности… и опасности скрыты… а мины часто бывают именно что скрытыми… — смутилась Ёлко.

— Да нет, хорошая, на мой взгляд, фраза. Она отлично описывает как суть любого нового порядка, так и отношение молодой поросли к нему: вы же берёте мотыгу и радостно копаете, не сильно осторожничая.

— Иные осторожничают, — заметила девушка. — Но и вспахивают они немного. Найдут немножко возможностей, да пользуются ими всю оставшуюся жизнь.

— Справедливо, — согласилась родительница. — Но лучше запоминаются те, кто машет инструментом от души, чтобы во все стороны летели комья земли…

— …руки и ноги, — закончила за маменьку Ёлко, и они засмеялись в один голос, каждая на свой манер.

— Ну тут кому как повезёт, — произнесла пани Каппек, восстановив дыхание. — Чем окружающих забрызгает, тем человек и запомнится. А кто копает аккуратно, обычно оказываются сами забрызганы, но хоть других не беспокоят.

— Так и есть, — согласилась девушка. — Но я хочу запомниться. Желательно, всё же, за счёт того, что земля с моего участка застрянет за шиворотом каждого завистника.

— Но для этого надо выспаться, — женщина вновь поправила одеялко дочери, а затем поднялась с постели и направилась к выходу. — Спокойной ночи.

Ёлко несколько секунд молчала, но как родительница дошла до самого порога, окликнула её.

— Матушка!

Та обернулась.

— Да, дорогая?

Девушка пару секунд молчала, подбирая слова.

— Могу я у вас попросить совета?

Пани Каппек ответила улыбкой, которая, казалось, сама по себе способна разогнать самую густую тьму.

— Конечно.

Ёлко вздохнула. Она не знала, почему иногда бывает так сложно сказать простые вещи. Хотя, казалось бы, никаких разумных причин для этого нет.

— Лешая перед тем, как впасть в

свой глубокий сон, притащила в храм девочку. Я её пробила. Чапыжка Ягода. Её отец был среди самоучек Ганнибала… но это не настолько важно. Значение имеет лишь то, что Броня завещала относиться к этому приобретению, как к её дочери.

Девушка замолчала. Она наконец осознала, в чём была сложность озвучить вопрос: уж слишком путанные мысли у неё были, чтобы так просто облечь их в слова.

Ёлко приподнялась на локте.

— В общем… сложность в том, что девочка не обычная. Лекари говорят, что в ней сложный магический контур, обращающий съеденное в свежие партии заражённых карфагенских мух. Лешая велела запереть девчушку в “комнате для технических неадеквашек”. Это такой бункер, нацеленный на то, чтобы внутри могло бесноваться достаточно мощное существо, не опасаясь задеть тех, кто находится снаружи…

— То есть, Чапыжку, по сути, заключили в тюрьму. Причём далеко не в самую комфортную? — уточнила матушка.

“Номер два” благодарно кивнула.

— Да. Тут идёт явный диссонанс. С одной стороны — это названная дочь, с другой — условия содержания явно нечеловеческие. Думаю, изначально предполагалось, что уже к утру Броня сможет принять решение относительно пленницы и всё быстро изменится… но Лешая спит. Сроки затягиваются. Мы итак содержим эту Чапыжку в том обшитом металлом контейнере дольше, чем планировалось.

— Понимаю, — кивнула родительница. — Магический контур представляет опасность для окружающих. Его можно разрушить, но вряд ли получится воспроизвести. И вроде бы нужно девочку лечить и переводить в помещение получше, раз уж она дочь Лешей, но накрученные на неё заклинания представляют ценность. Явный конфликт установок.

Ёлко снова кивнула.

— Я понятия не имею, какой матерью была бы Глашек. У меня просто не имеется достаточно данных для анализа. Для самой Брони та жуткая комната — место покоя и расслабления. Но ведь Чапыжка — не Броня. Для неё это продолжение кошмара. Новая его форма.

Девушка уселась и обняла коленки руками.

— Кроме того, есть свидетельства, что Лешая называла девочку дриадой. А дриада не может быть простой девочкой, очевидно же… Как мне быть?

Матушка ненадолго задумалась.

— У Глашек ведь есть брат, верно? Младший? — она дождалась очередного кивка со стороны дочери. — Как к нему относится твоя богиня?

— Когда он пожаловался на школьную травлю, Броня занялась его тренировками. И только лишь.

— Вот тебе и ответ, — улыбнулась родительница.

Ёлко некоторое время молчала, напряжённо глядя в одну точку перед собой. Затем решительно опустила голову.

— Я поняла. Бенэ. Спасибо, матушка. Люблю вас.

Девушка вновь откинулась на подушку и натянула одеяло до самого подбородка.