Viva la M?salliance или Слава Мезальянсу
Шрифт:
“Номер один” был известен, конечно, как то ещё хамло и балагур, однако он знал, когда стоит проявить участие. Подчинённые отца рано или поздно станут подчинёнными сына. Их лояльность важна. А подданным всегда было проще игнорировать шумный топот тараканов в голове сюзерена, когда не имелось сомнений в том, что того волнует судьба людей, вынужденых ему служить по тем или иным причинам.
И пусть Даркен не помнил ни имени, ни титула собеседницы, но он мог легко сложить два и два: женщина, что находилась в подчинении ректора УСиМ вряд ли служила коронером
Янтароглазая целительница улыбнулась в ответ и смиренно поклонилась.
— Приветствую вас, пан Маллой. Благодарю. Если честно, в последнее время забот не очень много. Когда я только начинала осваиваться, мертвецы поступали куда как чаще, но благодаря стараниям культа Лешей поток снизился. Некоторые из старожилов очень опасались начала зимы, но покамест всё обходилось. Так что, я в каком-то смысле рада, что удалось обнаружить эту биоугрозу: на непыльной работе мало возможностей проявить себя и привлечь ваше внимание.
— Хорошо, — с улыбкой кивнул молодой человек и перевёл взгляд на сурового немца. — Так что у нас по мутанту, герр Кёстер?
— Решения явно быть рассчитан на массовость, — высказал своё мнение Вольдемар. — По крайней мере, я бы с этот цель их принимать. Магически укреплённый оболочка, очень едкий кислота с энергетический катализатор, псевдожелудок для хранения выжатый из мяса сила. Но самый главный: я найти дисфункциональный контур-рудимент.
— Контур-рудимент? — поднял бровь юный некромаг. — На кой леший кто-то стал бы целенаправленно создавать бесполезную схему, работая над искусственной тварью?
Даркен подошёл к предмету поближе, в надежде увидеть в останках хоть что-то, способное дать пищу для размышлений, но быстро осознал бесполезность этой затеи: только по-настоящему талантливый лекарь способен вычленить хоть какую-то закономерность из этого месива расплавленных внутренних органов, плавающих в псевдохитиновой чаше.
— Найн, герр Маллой, вы быть не внимательно, — поднял палец немец. — Я не сказать “бесполезен”, я сказать “рудиментален”.
— Рудимент — это нечто, что когда-то было полезно, но более не имеет смысла, — поморщился Дарк. — Я ещё раз повторю: на кой оно нужно?
— Быть ошевидно, что это быть останки заклинания, который ранее выполнять функции преобразования данный чудовище из плоть человек-реципиент.
— Я успел изучить отчёт Воржишека, — отмахнулся юный дворянин. — Однако это не ответ: раз контур сохранился до сих пор в рудиментальном состоянии, несмотря на то, что с момента обращения по всем признакам прошло около суток, можно сделать выводы о том, как плотно он вплетён в систему. Я, конечно, не специалист по созданию оборотнических магуйств, но мне отчего-то кажется, что отработавшая своё структура должна довольно быстро раствориться. Особенно, в такой агрессивной среде.
— И вы быть абсолютно правы, — многозначительно улыбнулся лекарь. — Для сохранения контур в рудиментальный состояние быть необходимо прилошить дополнительный усилия. И это быть бесполезный, если только шертва
— Опосредованно? — Даркен недоверчиво и удивлённо поднял бровь. Ему не нравилось, к чему клонил лекарь. — Хотите сказать, что бедолага мог подцепить мутацию… от проклятого ржавого гвоздя? Или от мухи? Заразиться воздушно-капельным путём?
— Йа, — довольно кивнул собеседник. — Я предполагать муха или любой другой насекомый. Так быть проше прогнозировать мутаций, если изначальный носитель мочь обеспечить минимальный преемственность черта.
— Проклятье!
“Номер один” от души вмазал кулаком по столу. Получившийся звук, который можно было бы описать разом и как грохот, и как перезвон, промчался по помещению, словно безумная орда варваров. Всего за секунду он уничтожил всех конкурентов, занял место на троне, да помер, перебрав браги. Однако же, когда он затих, ни шорох, ни слово не решились сразу поднять головы и потревожить память о громком правителе царства звуковых колебаний.
Все молчали. Даже беспечная русоволосая лисичка перестала хихикать. Слишком редко подчинённые могли увидеть серьёзного Даркена Маллоя, а потому, даже те, кому не было дано понять причин громогласного выкрика со стороны начальства, понимали, что нечто, сумевшее раздосадовать даже этого известного шутника и повесу, не могло не являться достойной внимания проблемой.
Лишь Вольдемар давил широкую довольную лыбу. Впрочем, стал бы кто его в этом винить? Ведь он принадлежал к той особой касте людей, что могли с головой погрузиться в задачу и прийти в немыслимый восторг просто от тени понимания сложного магического плетения. Да и не нашлось бы человека, у которого хватило бы наглости заявить, что целитель плохо поработал.
— Сколько ещё сведений вы можете выжать из этой твари? — наконец задал вопрос юный пан Маллой.
— Мы только начали работу, — подала голос коронер и перевела на немца неуверенный взгляд, словно бы в поисках поддержки. — На самом деле, пока что рано утверждать что-то конкретное. Не прошло и пары недель…
— Йа, — подтвердил её слова Вольдемар. — Пока мы даже не быть способны создать даже сильно грубый реконструкция. Мы биться над тем, чтобы мочь подключиться к контур и поддержать его: иначе он рассыпаться и мы лишиться возможность исследование. Это ведь не человек восстанавливать. Человек быть известен от пятка до волос уже много века, а этот создание пока единственный в свой род.
— Сомневаюсь, что у нас есть пара недель, — покачал головой Даркен. — Поэтому, отвлекитесь на задачку попроще.
— Вам обязательно быть нужен я? — немец бросил взгляд в сторону коронера. — Если задача быть проше, я думать фрау Гнежишешек справиться с ней без труда. Я не хотеть терять то, что нащупать: среда внутрь тела создание быть очень агрессивный.
— Хорошо, — без особого энтузиазма кивнул “номер один”. — Пани? Поможете мне?
Женщина в очередной раз поклонилась, да так и застыла в нижней точке этого уважительного жеста.