Viva la M?salliance или Слава Мезальянсу
Шрифт:
Да и близость успевшей стать знаменитой Стенающей Рощи, где произрастали багровые растения, некогда являвшиеся людьми, под присмотром огромной древесной девы, что недобрым взглядом взирала на каждого, кому хватало смелости подойти слишком близко к её изнывающим от боли подопечным, многих отталкивала. Пусть Лешей в лицо мало кто решался сказать дурное слово, особенно это касалось представителей челяди, но тех, кто предпочитал держаться подальше от подобных арт-инсталляций было достаточно много.
Броня не могла их винить.
Как и не могла проникнуться атмосферой своего храма. Она тут была, как уже сказано выше, специфична.
Даже если забыть о том, что состояние перманентного
Разве можно воспринимать всерьёз храм, выглядящий, как типичная серая коробка в промзоне? Да, несомненно, если пройти внутрь, миновав ворота, чью безликость попытались скрасить наскоро притяпляпанными табличками и одиноким биллбордом, а также найдя правильную незапертую дверь, то можно насладиться внутренним убранством. Функциональная оранжерея с живыми растениями, способными не загнуться в помещении практически без окон под светом неспециализированных ламп, вполне способна произвести впечатление. Особенно если узреть её в момент, когда культисты скармливают этой зелени сочащиеся кровью куски мяса. Но душок дешёвого сектанства всё равно оставался: ведь стоило поднять взгляд к потолку, как в глаза тут же бросались все эти металлические перекрытия, балки и даже косички проводов.
Тем было странней видеть ежедневные отчёты о новых прихожанах.
Нет-нет, разумеется Броня готовилась увидеть некоторое количество новичков. С учётом костяка культа из числа тех, кто оказался спасён из пыточных, было вполне ожидаемо узреть несколько раз в неделю пару новых лиц. Но экспоненциальный рост, который привёл к тому, что единственный крупный храм уже через пару месяцев оказался не способен вместить всех желающих присутствовать на богослужениях, из-за чего пани Вейлис пришлось разбивать приход на смены и выбивать у слечны Глашек лишних ЧОПовцев для организации пропускного режима, определённо являлся не тем, что было способно уложиться в голове у излишне рациональной аватары божества хаоса.
А ведь ещё приходилось учитывать тот факт, что на официальные служения Лешей было принято пускать лишь тех, кто выполняет для культа работу на волонтёрских основаниях.
Броня не знала, радоваться ли этому сомнительно шустрому росту секты имени Лешей или же нет. С одной стороны, у неё появился ресурс. Причём ресурс весьма ощутимый и даже полезный. Другой вопрос, что синеглазка, будучи перфекционисткой, желала выжать из ресурса всё возможное, организовать его и убедиться, что перспектива однажды утром проснуться и обнаружить резкий спад популярности культу не грозит. А эта задача была уже неординарной. Даже если забыть о том, что Лешая понятия не имела, на каких столпах стоит текущая успешность её маленького культа.
Броня не очень хорошо умела работать на образ в долгосрочной перспективе. И, если честно, не очень-то и хотела. Однако она осознавала необходимость этого.
Потому в одной из зал для богослужений, в девичестве бывшей складом, средь хмурых, нарочито безликих стен, вдоль которых тянулись ряды плотоядных кустов, аккурат под большим голографическим монитором, что будучи выключенным выглядел, как простая чёрная пластиковая планка, располагался самый настоящий трон. Он был огромным. Настолько, что вполне мог бы сойти за диван со спинкой-переростком. Да и сама Синеглазка зачастую валялась на нём именно, как на диване, закинув ноги на один из
В этой самой позе Броня развалилась и сейчас. Разве что её чешуйчатая питомица сегодня ворочала нос от угощений: видать, перебрала вчера на королевском приёме, а потому сегодня отказывалась есть, чтобы не словить сонливость. Некромагичка и не заставляла любимицу, а потому ограничилась просто распечатыванием пачки поцелуев в морду: змее с таким количеством магических изменений следовало доверять инстинктам, что заложил в неё неизвестный создатель.
Подле трона собралась целая делегация. И всем требовалось внимание слечны Глашек. И требовалось довольно давно: часовая стрелка уже прошла половину пути от одиннадцати часов до полудня, а Броня стала доступна для просителей только сейчас. Когда ей наконец удалось сбежать из дворца и немного выспаться.
Отец хотел поговорить с Лешей о событиях предыдущего вечера. Его явно тяготил груз вины за то, что его не было рядом в минуты, когда дочери явно не помешала бы помощь. Высокий и плечистый мужчина сутулился. И сутулился даже больше, чем обычно. Он просто не мог признаться сам себе, что его присутствие не повлияло бы ни на единый аспект одержимости синеглазой некромагички.
Илега жаждала доложиться госпоже о своих успехах и провалах. Это маленькое шумное русоволосое создание последние часов двенадцать на своих хрупких острых плечиках тягало управление поистине конским количеством процессов, порождённых желанием слечны Глашек обезопасить гражданских от биологической угрозы в лице гигантских таракано-богомолов, плюющихся кислотой.
Ёлко, уже успевшей сменить парадное платье на куда как более практичное одеяние с чёрными леггинсами и белой сорочкой, не терпелось поведать будущей жене её любимого человека о новых чудачествах мужчины, без факта существования которого они бы, скорей всего, никогда лишний раз и словом бы не обменялись. Броня, конечно, была уже более-менее в курсе происходящего, но ведь всегда оставались детали.
Фортуне же хотелось лишний раз прополоскать мозг своей lesis на тему того, сколь выгодно было бы принять подозрительное предложение принцессы. Рыжеволосая красотка всю дорогу пыталась понять, что именно мешает главной зануде УСиМ воспользоваться шансом, что выпадает лишь раз в жизни, и то не каждому: ведь даже мнительной Броне не удавалось с ходу сказать, какие подвохи кроются в браке с приветливой дочерью короля Богемии. Elsis было не дано понять, что именно то, насколько гладко всё звучит, и насколько беспроблемно выглядит, и являлось главным стоп-фактором в синих глазах слечны Глашек.
И это если не считать скроменько стоящей чуть в стороне Тильды Вейлис, прижимавшей к груди планшетку с пачкой бумаг. Эта приятная немолодая женщина, всего за пару месяцев поднявшаяся от простой домохозяйки до заместительницы Лешей по делам культа, всё ещё не успела освоиться с новым правовым статусом: она, как и её госпожа, чувствовала себя чужеродным элементом в системе, которая в принципе родилась при её непосредственном участии.
Всем было что-то нужно от Брони. Но все были вынуждены держать рот на замке, так как видели, что их слова не вызывают иной реакции, кроме молчания. И каждая новая фраза лишь увеличивала время, которое слечна Лешая проведёт, лёжа на подушках с закрытыми глазами, усиленно игнорируя любые попытки с ней хоть как-то коммуницировать.