Вивьен, сплошное недоразумение.
Шрифт:
– А кто же мне подходит? Хотелось бы услышать мнение эксперта по парам, сидящего напротив меня.
– Господин с внутренним стержнем, с характером, не терпящим ерунды. Тебе нужен супруг вдвое старше тебя, знающий толк в брачных делах и воспитании и желательно, чтящий семейные ценности и верующий.
– Такое ощущение, тетушка, что вы описали супруга для себя и этот справочник к пользованию напоминает мне главного молельщика Апостолуса.
– Как ты можешь сыпать из своего рта такую грязь?
Почувствовав,
– Потому что, вы не дали мне нормально умыться. Да и вообще, я не для того себя берегла, взращивалась знаниями и опытом, чтобы пойти под венец с каким-то стариком маразматиком.
– Тебе не выбирать.
– Отправите с дедом силой?
Но это уже не в какие ворота! Если тетка прожужжит уши Гордону такой бредятиной, то я сожгу особняк к чертовой бабушке!
– В силе нет смыла. Смысл есть в покорности.
Я закатила глаза, желая чтобы возница Дункан, уже довез нас до пункта назначения. Отосплюсь на проповеди и отдохну от речей этой женщины.
– То есть, в земли Ванн, вы не силой меня отправили? И не силой заставили заставить забыть господина Тотала?
– Тобой не руководил разум в тот момент. Лишь глупости. Решение было верным. Ты слишком глупа и мала и твой опыт никак не равен знаниям взрослых людей.
– Возможно, я что-то не понимаю, но вашим опытом была всю жизнь молитва. В этом вы безукоризненно сильны, но никак уж в выборе партнеров.
– Ты можешь говорить что хочешь, но Винсент никогда не будет с тобой. Согласия не дадут. Его качества не подходят и в нашем роду он не будет.
– Конечно, – мои эмоции лились через край, – в нашем определенный отбор, не вписывающийся в стандарты прекрасного. Явно все необычные.
– Пусть так. Давно пора принять, что красота не всем подвластна, а вот красота сердца это другое.
Из экипажа я вылетела, наполненная безумством. Будто Агнесс привезла изгонять из меня сущность из низших миров.
Это общение меня точно когда-нибудь допечет!
– О, Вивьен!
Тут же с порога материализовался главный слуга богов Апостолус, ряженый в голубую сутану, повязанную золотистым шнурком. На голове зияла лента, с изображением артефакта воды, отвлекающая взор от прически под горшок и лысины, похожей на гнездо орущей пеструшки.
– И вам доброго дня, главный молельщик, – слегка поклонившись, я уже готова была прорваться в молельный дом, но Апостолоус меня остановил.
– Дорогая Агнесс рассказывала, что ты очищала свой разум в землях Ванн, – при этих словах, мужчина поморщился, – как хорошо, что твои намерения были полны благости.
– Как видите, не до чистилась!
– Послушаю твою исповедь со смирением.
Не в силах выдавить из себя ответ, я ворвалась в молельный дом, желая усесться на лавку, но не тут-то
Оказалось, что в этом пространстве чистоты и веры, намечался праздник божества Сумары.
Народ столпился у алтаря, вглядываясь в символ артефакта воды, источающий мягкое свечение. Голубые кристаллы в преломлении лучей, наполняли помещение, пропитанное ладаном и лавандой.
Рядом со мной поравнялась Агнесс, скинувшая вуаль. На ее лице застыло благоговение. Женщина вся поддалась к изображению божества, которое вынесли на подставке и выставили на всеобщее обозрение. Нежный лик с улыбкой, опоясывала серебристая рама с вкраплениями бисера.
Когда Апостолус взошел на алтарь, его лицо источало трепет.
Возможно, со мной и правда что-то было не так, но когда запел хор, я начала истошно зевать. Минуты тянулись настолько медленно, что время нагло остановило свой бег.
Сначала я разглядывала каждую мелочь внутри, начиная с голубоватых стен, покрытых хрусталем, до во весь рост, стоящих световых кристаллов. От аромата благовоний, начинала ломить голова. Впору вались на пол навзничь и бейся в конвульсиях. Казалось, только тетка парила в благоговении, как и несколько человек, припершихся с утра пораньше. Тут также были дети и девушки моего возраста. С некоторыми мы переглянулись и поняли друг друга без слов.
Пошло все в самое забытое место на свете, но на исповедь не останусь! Не выдержу красноречивые кивки Апостолуса за ширмой и советы, от которых станет тошно. Ничего нового он не скажет.
Пока я уходила в мысли, мое тело изнывало от желания присесть. Заломила спина, и я стала нетерпеливо постукивать ногой, ожидая окончания как чего-то самого ожидаемого в моей жизни.
Рассмотрев хор мальчиков, старательно открывающих рты, я мысленно посылала им посылы заткнуться, но они только набирали обороты, сильнее разевая свои пасти и краснея от усердия. Я глянула на тетку, совершенно не скрывая своего истинного состояния, но та делала все, чтобы изобразить смиренную веру, хотя я чувствовала, что эта хранительница благодетеля измывается надо мной с особым усердием.
– Ну, наконец-то! – не удержалась я от громкого выпада, когда все закончилось. Некоторые взглянули на меня с осуждением, но я осталась непоколебима со своим мнением. Людям, видно было нечем заняться, как тащиться в несусветную рань и одухотворяться.
– Апостолус ждет тебя на исповеди, – напомнила Агнесс, схватив меня под локоть крепкими пальцами. А еще говорит про артрит. У нее хватка как у хищника!
– У меня дела в городе, – я стряхнула пятерню тетушки и целенаправленно направилась к выходу, – возьму повозку и доеду сама. В лавку должны были завести новые издания по плодовым. Скажите главному молельщику, что мне очень жаль, но я приберегу душещипательные истории о землях Ванн для другого раза.