Виза в позавчера
Шрифт:
Очень Люська стала бояться. И не за себя только - за брата. Косой не из тех, кто просто так отступается. А Олегу из школы во вторую смену потемну домой добираться. Поколебавшись, решила Люська пойти его встречать.
Наверное, Шкалик ее еще по дороге туда приметил. На обратном пути из школы Олег вдруг остановился и Люське кивком головы указал:
– Вот они, вся компания. Нас поджидают. Зачем ты только за мной пошла?
Едва они поравнялись, Олега за рукав в сторону потянули. Люська им кричит:
– Не трогайте его, он же маленький!
– Его и не трогает никто,- вмешался Косой
Они руки разжали. Косой пнул Олега ногой и процедил сквозь зубы:
– Беги отсюда, чтоб я тебя не видел. Ну, кому сказано?
Не уходил Олег, стоял, потому что Косой не отпускал Люську, не давал ей пройти, руки расставил.
– Оставайся, краля, с нами. Неужели не поняла?
– Пусти меня!- она попыталась вырваться из кольца, плотно их окружавшего.
От Косого несло самогоном. Он схватил Люську обеими руками за края воротника и так рванул пальто, что все пуговицы посыпались. Косой оскалил зубы и вдруг набросился на Люську. Повалив на снег, он вытащил нож и, прижав лезвие к ее горлу, стал обшаривать ее другой рукой. Стоявшие вокруг похохатывали, присвистывали, подбадривали Косого. Люська уворачивалась, защищая то одну свою часть, то другую, закричала, но кто-то содрал с нее вязаную шапочку и в рот ей засунул. Она изо всех сил отталкивала его, и тогда руки ей развели его приятели и ногами к земле придавили.
Олег пролез между ног у стоявших вокруг и, ухватив Косого за ногу, укусил. Косой матюгнулся и лягнул ботинком в пах Олега так, что тот откатился и некоторое время лежал без сознания, не чувствовал даже, как его били ногами другие.
Косой справился с Люськой, но она так стонала и извивалась, что все у него получилось быстро и нелепо. И тогда он полуподнялся, стоя на коленях у нее в ногах, угомонился, даже вынул шапочку у нее изо рта и помог ей подняться. Она всхлипывала и прикрывала руками полы пальто, хотя холода не чувствовала. Приятели его молчали, ждали, что будет делать атаман.
– Пустите ее,- рявкнул он, застегивая штаны.
Люську трясло, и она еле стояла на ногах.
– Сама же виновата, дура,- Косой теперь размяк, и ему хотелось поговорить, а может, оправдаться.- Буханочку дать? Свеженькая. Братана накормишь, и мать тоже...
Она не отвечала, закрывая лицо ладонями. Только отрицательно мотнула головой. Кольцо его приятелей раздвинулось, давая ей пройти.
– Ынтересно получается!- продолжал он.- Не хочет хлеба, видали? Гордая ты больно, но это мы обломаем. Вот что: завтра в шесть часов придешь к "Авроре". Желаю с тобой прошвырнуться на киносеанс, ясно? Пугать не буду, ты меня знаешь. А сейчас ступай, краля,- вон братан твой скучает.
Олег сидел на снегу и тоже не то плакал, не то подвывал. Губа у него была разбита.
– Ты живой?- она помогла ему подняться.
Косой поглядел на них и, сплюнув, прибавил:
– Шкалик, а ну проводи их до дому до хаты, чтобы чужие случаем не забидели.
Шкалик послушно потащился сзади Люськи с Олегом. Они брели молча, словом не обмолвившись, и Шкалик семенил за ними, как послушная собачонка. Довел их до самого дома и убежал.
Погляделась Люська в зеркало: на шее у нее немного кровоточила полоска, оставленная ножом. Люська про себя твердо решила
Утром, когда мать убежала на работу, Олег вдруг, собираясь в школу, спрашивает:
– Ты Нефедову скажешь, как Косой к тебе приставал?
Она растерялась.
– Только не вздумай,- отвечает она,- пойти жаловаться Нефедову. Стыдно это. Он после ранения, ходит на костыле, а у них ножи. Я вообще его видеть не хочу!
– Значит, боишься за него?
– Боюсь!
– Видеть не хочешь, но беспокоишься. А за себя, значит, не боишься?
– Тоже боюсь, но...
Что "но", она не знала.
Олег убежал в школу, а когда вернулся, Люська поняла, что брат хитрит.
– Знаешь, Люсь, надо вечером пойти к "Авроре".
– Еще чего не хватало!
– Надо и все! Нету другого выхода. Если не пойдешь, они все равно тебя потом опять поймают и будут мучать. Иди к "Авроре" в шесть.
– Ты что, к Нефедову ходил?
– Неважно, ходил или нет,- ответил ей брат степенно,- но Нефедов сказал, обязательно прийти.
Долго Олег молчать не мог, и постепенно Люська от него выведала, что братец ее два урока прогулял, потому что бегал в госпиталь. Его туда не пустили, и тогда он издали, через окно, высмотрел Нефедова в палате, вызвал его во двор и там все ему выложил.
– Ну, не все,- поправился Олег.- Все ты ему сама рассказывай, если хочешь...
Еще Люська узнала, что Нефедов долго молчал, выслушав Олега, и сказал, что он это дело до вечера обмозгует, но так или иначе ровно в шесть вечера будет у кино, и чтобы Люська не опаздывала. И Нефедов прибавил, чтобы Олег не приходил, глаз Косому не мозолил и не мешался. А то все можно испортить.
Люська весь день просидела дома и проплакала, к вечеру смирилась и решила: пусть будет, что будет, а пойти - она все-таки пойдет. Олег прав, нельзя ей не пойти. Иначе - получится, что Нефедов будет ее ждать, и выйдет, что она его обманула.
Так она себя уговорила, а под конец надумала, что она должна выложить Нефедову про все, что случилось, и потом с ним попрощаться. Про Косого она старалась не думать. Она даже причесываться как следует не стала, не то что брови и ресницы подводить, что ей шло. Пудру материну почти не брала, а уж о губах и говорить нечего, что не подкрасила. Только царапину на шее попыталась, как отец когда-то говорил, заретушировать. К пальтишку другие пуговицы пришила, закуталась в платок шерстяной, на самый нос его натянула, вздохнула тяжко да пошла.
Приближаясь осторожно к кино, Люська издали увидела: неподалеку от кассы Нефедов в своем военном ватничке маячит. В одной руке костыль, другой рукой железные перила обхватил,- так ему легче стоять на одной ноге. Перила эти возле кассы поставили, чтобы без очереди за билетами не лезли. Стоит Нефедов и расписание сеансов изучает. Люська подошла к нему, и глаза у нее сами собой слезами набухли. Глядят они друг на друга, только железные перила их разделяют.
– Что это у тебя, Люся?- спрашивает Нефедов и кладет ей руку на шею.