Византийское государство и Церковь в XI в.: От смерти Василия II Болгаробойцы до воцарения Алексея I Комнина: В 2-х кн.
Шрифт:
33) Пелопоннес и Эллада, фема, лежавшая по соседству с Никопольской и составившаяся из прежних двух фем. Прежние две фемы [1660] в XI в. являются объединенными как в судебно–административном, так и в финансовом отношении/ и сохранившиеся до нашего времени письма адресованы стратигу «Пелопоннеса и Эллады» [1661] или «претору Пелопоннеса и Эллады». [1662] Резиденция практора фемы была в Афинах, [1663] но в этом ли городе имел резиденцию стратиг — указаний нет. Из истории болгарского восстания 1040 г. можно, напротив, заключить, что стратиг жил в Фивах: войско, отправленное Делеаном в Элладу, под предводительством Анфима, встретило у Фив Аллакасевса, обратило его в бегство и истребило множество фивян. [1664] Хотя Аллакасевс не назван прямо стратигом, однако же можно думать, что он занимал эту должность. После Аллакасевса назначен был в 1041 г. стратигом Пелопоннеса и Эллады Константин Мономах, [1665] едва ли, впрочем, успевший даже вступить в должность. В ближайшее затем время стратигом был вестарх Василий Ксир, упоминаемый на свинцовой печати, если только он тождественен с позднейшим претором фракисийским, проедром Ксиром. [1666] При Романе Диогене купил себе должность претора Эллады и Пелопоннеса Никифорица, [1667] занимавший должность до Михаила Парапинака. Около времени воцарения Алексея Комнина претором был Константин Хиросфакт. [1668] Протоспафарий Николица Делфина, имевший резиденцию в Лариссе и стоявший во главе восстания влахов при Константине Дуке, был скорее турмарх, чем стратиг. [1669]
1660
Константин Багрянородный (III, 51–54) при исчислении европейских фем ставит Элладу (с островом Эвбеей) на пятое место, а Пелопоннес на шестое, представляя их отдельными фемами.
1661
Psell., V, 267–268.
1662
Psell., V, 344.
1663
Psell., V, 268.
1664
Cedr., II, 529.
1665
Cedr., II, 542.
1666
1667
Attal., 182; Psell., V, 344.
1668
На
1669
Советы и рассказы визант. боярина//Ж. М. Н. Пр., 1881, июль, 125–146.
34) Фессалоника, фема–дукат, к северу от Пелопоннесско–Элладской фемы, при Эгейском море, названная по имени главного города. Эта фема, в ряду европейских фем, занимала такое же положение, какое Антиохия в ряду фем азиатских: царские родственники получали назначение на места дук этой фемы, подобно тому как и на места дук фемы Антиохийской. Военное ее значение обусловливалось главным образом соседством болгар, относительно которых фема составляла такой же стратегический базис на восточной стороне, каким был Диррахий на западной. При Константине VIII и в первое время Романа III фессалоникийским дукой был Константин Диоген, муж племянницы императора Романа III и отец вступившего впоследствии на престол Романа IV Диогена. [1670] При Михаиле Пафлагоне должность дуки занимал царский племянник, патриций Константин. В его управление город подвергся осаде со стороны восставших болгар, в 1040 г.; жители, сделав вылазку, нанесли осаждавшим поражение и заставили отступить. [1671]
1670
Cedr., II, 483, 487. У Скилицы—Кедрина в истории Константина VIII неточное выражение, что Константин Диоген переведен был из Сирмия в Болгарию дукой; в истории Романа III автор выражается точнее, говоря, что из Сирмия он был переведен в Фессалонику. Неточность в первом случае может быть объяснена тем, что часть болгарских земель из царства Самуила отошла к Фессалоникийской феме или, что будет смелее, тем, что историк смешал Константина Диогена с сыном его Романом и императора Константина VIII с Константином X.
1671
Cedr., II. 532. Аристакес (48–49) ошибочно называет фессалоникийского дуку братом царя. См.: Советы и рассказы визант. боярина/ /Ж. М. Н. Пр., 1881, июнь, 273.
К северу от Фессалоникийской фемы, по течению реки Стримона, находилась в X в. фема Стримон. [1672] В XI в. название Стримон употреблялось для географического обозначения местности между Македонией и Фес–салоникой, [1673] но не в смысле военно–административной единицы — фемы Стримона более не существовало, — она была причислена к какой–нибудь из соседних фем, неизвестно только — к Фессалонике, или к Македонии, или же к обеим вместе по частям.
1672
Const. Porphyr., Ill, 50.
1673
1 Cedr., 11,518.
35) К северо–востоку от Фессалоникийской фемы, между Эгейским морем, Пропонтидой, затем, минуя окрестности Константинополя, между Черным морем и Гемусом, лежала фема–дукат, которая чаще всего называется Македонией, иногда «Фракией и Македонией», а также Адрианополем (по имени главного города). Эта фема находилась главным образом на месте древней Фракии, которая с течением времени [1674] стала называться Македонией. Остатком старых географических представлений и тем, что новая терминология (замена названия Фракии названием Македонии) не успела еще и в XI в. вполне вытеснить прежнюю, объясняется равнозначное применение простого (Македония) и сложного (Фракия и Македония) наименования для обозначения фемы. Видеть в этом результат объединения в XI в. двух фем, до того времени существовавших отдельно (подобно тому как объединены Пелопоннес и Эллада), нельзя, [1675] потому что задолго до XI в. общим именем «Фракия и Македония» обозначалась одна фема, бывшая под управлением одного стратига. [1676] Македонская фема служила для Империи оплотом против набегов из–за Дуная туркоманских орд — печенегов, узов, куманов, которые пробивались через придунайские владения Византии, переправлялись через горы и вносили опустошение в Македонскую фему, не оставляя без внимания и Адрианополя, а в случае удачи простираясь на фемы, следовавшие за Македонской. [1677] При Константине Мономахе, в период столкновений Империи с печенегами, дукой фемы был магистр Константин Арианит. [1678] Он сначала в союзе со стратигами соседних фем удачно действовал против печенегов, но потом был ими разбит, заперся в Адрианополе, а в одном из последующих сражений получил смертельную рану, от которой на третий день умер. Из писем Пселла [1679] мы еще знаем, что управляли Македонской фемой вестарх Хасан и магистр Поф, но в какое время — трудно сказать, может быть, в промежутке между заключением мира с печенегами при Мономахе (1053 г.) и вступлением на престол Парапинака (1071 г.).
1674
От конца VII до середины IX в., как показано Тафелем (Constantinus Рог–phyrogenitus novis curis editus. Tubing., 1846, XV). При этом название «Фракия» получило крайне смутное значение, и тогда как одни ограничивали ее чуть не стенами Константинополя, другие под Фракией имели в виду прилегавшую к Константинополю местность, а иные (в том числе Константин Багрянородный) желали понимать этот географический термин в древнем его значении.
1675
Константин Багрянородный (III, 44–50), при поверхностном с ним знакомстве, может дать повод именно к такому взгляду, так как в своем перечне европейских фем называет Фракию и Македонию как две отдельные фемы. Исчисляя города той и другой фемы, Константин Багрянородный сам же обнаруживает несостоятельность своего разделения, — к Македонской феме отнесены им города, принадлежавшие, по собственному его показанию, к другим фемам, как–то: к Никополю, Элладе. Причина такой странности заключается в том, что сделав из одной фемы две и отнеся к Фракии то, что принадлежало Фракии–Ма–кедонии, он поставлен был в затруднение при определении границ фемы Македонии и поневоле продвинул ее в пределы близлежащих фем.
1676
Так, по словам Феофана (737), императрица Ирина около 800 г. |.iovo–атратг|у6у eiq tf|v 0ракг|у кш MuxeSoviav лроерйХето (поставила единого стратига над Македонией и Фракией), а по словам Продолжателя Феофана (305) {Cedr., 231), император Василий Македонянин назначил патриция Льва стратигом Фракии и Македонии.
1677
При Константине VIII, Cedr., II, 483 (Zon., IV, 127). При Романе III, Cedr., II, 499 {Zon., IV, 132; Glyc., 584). При Михаиле Пафлагоне, Cedr., III, 512, 514–515 {Zon., IV, 139). При Константине Мономахе, Attal., 30–44; Cedr., II, 581–589, 594–604, 607–608 (Zon., IV, 174–176; Glyc., 597; Ephr., 136). При Константине Дуке, Attal., 83 (Scyl., 654), 87. При Михаиле Парапинаке и Никифоре Вотаниа–те, Altai., 262, 290. 298 (Scyl., 731, 739; Zon., IV, 226); Bryenn., 104, 117.
1678
Cedr., II, 585–586: тф 5оик1 'A5piavou7ro/.lb(jx (nv KcovotuvtIvoc цсг/ютро; o ’Apiavhn? (…дуке Адрианополя (то был магистр Константин Арианит)). 596: о iffe Suoecoi; ap/cov Kcovciavxivoq рдуютрод o 'Apiavkri? (архонт Запада, магистр Константин Арианит).
1679
Psell., V, 272, 439; PG, CXXXVI, 1329. Хасан называется судьей (icpmiq, стратиг) Македонии, а Поф — Фракии и Македонии.
36) Между сербскими землями и Диррахием на западе, Никополем и Элладой на юге, Фессалоникой и Македонией на востоке, Балканами на севере лежала фема Болгария, называвшаяся также именем главного города, сначала бывшая катепанатом, [1680] а потом возведенная в дукат. [1681] Фема была организована из Ново–Болгарии (которую Балканы отделяли от старой Болгарии), после того как эта часть державы царя Самуила, со столичным городом Охридой, была приобретена 30–летними трудами императора Василия Болгаробойцы (Ю18). [1682] В первое время после образования фемы Охрида оставалась ее главным городом, но потом административный центр фемы был перенесен (около 1040 г.) в Скопы (ныне Ускуб), из Скоп (около 1060 г.) в Средец (Сардика, Триадица, София), из Средца (около 1070 г.) опять в Скопы. Мы имеем сведения о стратигах Болгарии при В.асилии II, [1683] но имена стратигов, управлявших фемой при следующих императорах, до Константина Мономаха, неизвестны. Рассказ о восстании 1040 г., коренной причиной которого было не умиравшее среди болгар стремление к свободе, [1684] а внешним поводом — нарушение привилегий, данных Василием II болгарам, [1685] желание византийского правительства уравнять болгар относительно податей с остальным населением Империи, и которое не удалось вследствие свойственной болгарам, как и другим славянским народам, внутренней розни и недоброжелательства, [1686] историк заканчивает замечанием, что император Михаил Пафлагон, сам ходивший в Болгарию, привел там дела в порядок, назначил стратигов в фемы [1687] и затем возвратился в столицу. Но кто именно и в какую фему был назначен стратигом, в частности кто получил назначение на место стратига в Болгарию, не упомянуто. При Константине Мономахе сатрапом (катепаном) Болгарии был евнух Василий Монах, названный так по прежней своей принадлежности к монашескому званию и имевший чин синкелла. Он в 1048 г., вместе с адрианопольским дукой, Константином Ари–анитом, принимал участие в борьбе с печенегами, закончившейся в пользу греков, а в 1053 г., во главе войска своей фемы, участвовал в походе за Балканы против печенегов, из которого ему не суждено было возвратиться; во время отступления византийского войска из лагеря при Великом Преславе (нынешний Эски–Стамбул, близ Шумлы) печенеги сделали нападение и произвели страшное избиение; в числе погибших был и Василий Монах. [1688] На место убитого Василия Монаха назначен был правителем Болгарии Никифор Протевон, известный кандидат в преемники Константину Мономаху, захваченный приверженцами Феодоры и отправленный в ссылку, в монастырь Кузина. [1689] При Константине Дуке катепаном Болгарии был Андроник Филокалес (около 1066 г.), известный тем, что он был посредником в примирении императора с Николицей Делфи–на. [1690] После Филокалеса правители Болгарии имеют резиденцию в Средце и носят звание дук. Константин Дука в конце своего царствования назначил дукой Средца патриция Романа Диогена, который при Евдокии был лишен должности за заговор. [1691] При Михаиле Парапинаке в Болгарии сменилось несколько дук. В первый год по вступлении Парапинака на престол скопийским (резиденция опять в Скопах) дукой был Никифор Карантин. Когда среди болгар началось движение под руководством Войтеха и при участии Михалы Сербского и сына его Бодина, Карантин был лишен должности за медлительность и нерешительность действий. На его место назначен Дамиан Далассин. Новый дука энергично взялся за дело, но в первом же сражении был разбит болгарами. Для управления Болгарией послан был Никифор Вриенний, который усмирил болгар частью оружием, частью обещаниями, за что и был награжден перемещением на лучшую фему, в Диррахий. [1692] Кто управлял Болгарией после удаления Никифора Вриенния — мы не знаем. Скопийский дука Александр Кава–сила был назначен на должность уже приемником Парапинака, императором Никифором Вотаниатом. [1693]
1680
Attal., 37.
1681
Впервые с этим названием выступает при Константине Дуке.
1682
1 Яхъя, у бар. Розена, 59.
1683
После занятия Охриды назначен был сюда патриций Евстафий Дафномила, а после перевода его в Диррахий управлял в Охриде Давид. См.: Cedr., II, 468, 474, 479.
1684
Psell., IV, 69.
1685
Cedr., II, 530.
1686
О перипетиях восстания и роли Алусиана: Советы и рассказы визант. боярина//Ж. М. Н Пр., 1881, июнь, 257–258, 273, 282; Psell., IV, 70–74 (Zonar., IV. 146–148); V, 127; Attal., 9–10; Cedr., II, 527–533 (Zonar., IV, 145–148); Matth. d’Ed., 63–64, 72. Ср.: Иречек. История болгар (в перев. Ф. Бруна), 269; Racki Borba Juznich Slovena, 122.
1687
Attal., 10: катаст^сацЕУО^ праурдта. Cedr., II, 533: катастт|сацlbУос; лета та ёу Воь).уар1к, ка! атратщеше ёу тоТс Oepaoi xataq.
1688
Attal., 37; Cedr., II, 586,602,607; Советы и рассказы визант. боярина, 1881, июнь, 263.
1689
Cedr., II, 610. Судя по тому, что Протевон был захвачен в Фессалонике, на пути в Константинополь, можно думать, что тогда столицей фемы были еще Скопы, а не Сардика, из которой прямой путь в Византию лежал через Адрианополь. Из Скоп удобнее было спуститься на Егнатиеву дорогу, ведшую из Охриды в Фес–салонику, а оттуда в Византию сухим путем или морем. Об этой дороге,
1690
Советы и рассказы визант. боярина//Ж. М. Н. Пр., 1881, июль, 144.
1691
Attal., 97; Scyl., 663 {Zon., IV, 203).
1692
Scyl., 714–718 (Zon., IV, 223; Glyc., 615); Bryenn., 102–103; Presb. Diocl., 502.
1693
Scyl., 743.
37) К северу от Болгарской и Македонской фем, за Балканами, [1694] лежала фема «Придунайских городов» (tcov Парютргсоу). Она была образована, после разрушения царства Самуила, из старой Болгарии и составляла пограничную фему в собственном смысле, так как за Дунаем находились поселения и кочевья народов, не входивших в состав Византийской империи. Как пограничная фема, она была катепанатом; такой она выступает при Михаиле Парапинаке, но, без сомнения, и раньше стра–тиги ее назывались катепанами. [1695] С тех пор как Василий II посадил стратига а Доростоле (Дерстр, Силистрия), [1696] город этот служил резиденцией придунайской фемы. [1697] Власть Византии была здесь весьма слаба, находилась в положении, до некоторой степени сходном с положением ее в Далматии и Сербии. Придунайские города, представлявшие в своем населении смесь разных народностей и языков [1698] к которым постоянно прибывали новые беспокойные элементы, проникнутые вольным и независимым духом, не мирились с византийской властью, и если допускали ее, то в силу известных сделок. Управление фемой в 1044 г. находилось в руках веста Катакалона Кекавмена, удачно действовавшего против россов во время движения их к Константинополю и обратно. [1699] У него было немало случаев познакомиться и с печенегами; между прочим, знакомство с одним печенегом спасло ему жизнь в 1049 г. [1700] По удалении Кекавмена от управления (вследствие назначения иверийским дукой), место его в придунайской феме занял Михаил, сын Анастасия, бывший до того времени дукой Диррахия, предпринимавший неудачный поход против сербов и, вероятно, наказанный за неудачу перемещением на худшую фему. К нему, как начальнику фемы, обращался в 1048 г. предводитель печенежской орды, Кеген, с предложением услуг византийскому правительству; для этого, переправившись через Дунай, он подошел к резиденции стратига, Дорос–толу. В последовавших затем переговорах с Кегеном Михаил, как местный орган центральной власти, был посредником; ему был приказ из столицы тщательно оберегать переправу через Дунай от полчищ Тираха, соперника Кегена, в чем должен был помогать ему и Кеген со своими печенегами, получившими земли для жительства в придунайской феме. Когда печенежская орда с Тирахом все–таки переправилась через Дунай, Михаил, в союзе с Кегеном, будучи подкреплен македонским и болгарским правителями (Константином Арианитом и Василием Монахом), разгромил ее. [1701] Кто был преемником Михаила — не знаем; упоминание о стратеге фемы встречается только под 1064 г., по поводу вторжения узов. Управлял тогда фемой магистр Василий Абукаб, знаменитый защитник Манцикерта от турецкого султана. В сражении с узами он был разбит, попал в плен, но при содействии одного солдата сумел бежать из плена в Византию, откуда перебрался в Эдессу, к своему отцу. [1702] Наконец, еще один правитель придунайской фемы упоминается при Михаиле Парапинаке, в связи с рассказом о внутреннем брожении в среде придунайских городов по случаю отнятия у них правительством войскового жалованья. Это был Нестор, родом славянин (из болгарской фемы). Он был возведен в чин вестарха, сделан катепаном и отправлен в Дерстр около 1074 г.
1694
Atlal., 37: Pouvov ка\ oiov |ilb0opiov Klbi|xevov тле те Макебоушу; ка1 tmv nepi tov ’’Icxpov /copcov (возвышенность, словно пограничный рубеж между Македонией и придунайскими землями).
1695
Судя по словам Скилицы (719), фемой управлял не катепан, а дука, но мы следуем источнику (Атталиот), из которого Скилица почерпнул свое сведение. См. выше, с. 320, прим. 3.
1696
Cedr., II, 465: GTpaTTyyouvTOi; ev тф Дороот6/ар Тйтциаои той Ыои тои тотршои 0ео§атг| тоО 'Ifhpoi; (…когда стратигом Доростола был Цицикий, сын патрикия Феодата Ивира).
1697
Cedr.. II, 582 (при Мономахе); Attal., 205 (при Парапинаке).
1698
Attal., 204.
1699
Cedr., II, 555.
1700
Cedr., II, 599–600.
1701
Cedr., II, 583, 585; De–Lagarde, 144.
1702
Attal., 83, 85 {Scyl., 654); Matth. d’Ed., 126–127. Атталиот говорит неопределенно, что начальствовали тогда над городами по Истру магистр Апокап (Абукаб) и магистр Никифор Вотаниат, но поскольку он, несмотря на постоянное стремление выдвинуть Вотаниата, ставит его имя на второе место, то мы выводим заключение, что более важная фема, с главным городом Дерстром, была под управлением Абукаба, а Вотаниат управлял Сирмием.
Вместо того чтобы подавить движение, он стал во главе недовольных и ходил с войском к Византии добывать Никифорицу, своего личного врага. [1703]
38) К западу от придунайской фемы, по течению рек Дуная и Савы, была последняя византийская фема, с городами Сирмием и Белградом; она называется именем какого–нибудь из этих городов. Фема Белград, с особым стратигом, по свидетельству Константина Багрянородного, [1704] существовала еще при императоре Ираклии, но потом была уничтожена. Она восстановлена Василием II в 1024 г., [1705] после того как Константин Диоген вероломно погубил славянского князя, управлявшего Сирмием, и овладел его княжеством. Эта фема с севера граничила со страной, занятой уграми, и была поэтому ареной для их столкновений с византийским государством. Первым правителем Сирмия был назначен Василием II Константин Диоген, которому принадлежала не совсем лестная честь вероломного захвата страны. Он оставался правителем фемы до тех пор, пока Константин VIII не перевел его дукой в Фессалонику. Сын Константина Диогена, Роман Диоген, по всей вероятности, прежде назначения своего в Болгарию, тоже управлял Сирмием, и так как он переведен в Сре–дец в конце царствования Константина Дуки, то управление его Сирмием приходится на царствование Исаака Комнина и начало царствования Константина Дуки. [1706] Магистр Никифор Вотаниат, ближайший сотрудник Романа Диогена, вероятно, занял его место по управлению Сирмием; историк, определяя его административное положение, говорит, что он начальствовал над городами по Дунаю, [1707] причем возможно подразумевает фему Белград–Сирмий, так как в придунайской феме управлял тогда Василий Абукаб; вместе с этим последним, Вотаниат сражался против узов и, подобно Абукабу, был взят в плен (1064), из которого скоро освободился. В 1068 г. упоминается в Белграде греческий стратиг Никота; в этом году угорский король Саломон взял Белград, и Никота сдался на капитуляцию, как военнопленный. Спустя некоторое время город был возвращен и Никота освобожден по договору, заключенному византийским правительством с одним из враждовавших с Саломоном его двоюродных братьев, Гейзой. [1708] В начале царствования Михаила Парапинака Саломон опять стеснил сирмийскую фему; [1709] пользуясь, вероятно, восстанием болгар, он вторгся (1072) в греческие владения [1710] и в 1073 г. осаждал Белград. [1711] Но предприятие Саломона, несмотря на поддержку, оказанную ему ку–манами (половцами), не увенчалось успехом. Фема была сохранена и оставалась за греками до тех пор, пока Бодин, сын Михалы, утвердившись на сербском престоле, не завладел ею. [1712]
1703
Attal., 204–206, 208–209 (Scyl., 719; Zon., IV, 223; Ephr., 147).
1704
Const. Porphyr., Ill, 153.
1705
На год события (1024) указывает заключительная фраза в рассказе Скилицы—Кедрина (476) о занятии Сирмия, что вдова убитого Сермона, князя Сирмия, сдавшая город, была взята и отправлена в Константинополь. У Лупа под 1024 г. говорится, что Воиоанн ходил из Италии в Хорватию, взял патрициссу, жену Цисмиги (вероятно, испорченное имя убитого князя), и отправил в Константинополь.
1706
Атталиот (97) говорит, что Роман Диоген, прежде чем сделался дукой Сардики, начальствовал над городами по Дунаю (тму 7tepi tov '1отроу пб/.ешу), но так как при этом прибавляет, что он должен был бороться с савроматами (уграми) и подвергался в борьбе опасности, от которой спас его магистр Никифор Вотаниат, то всего естественнее понимать под городами по Дунаю Белград–Сир–мий. О времени Исаака Комнина известно (Attal., 66–67 (Scyl., 645; Zon., IV, 195; Glyc., 602; Ephr., 141)), что тогда обнаружились враждебные действия со стороны угров, что император отправился (1059) в поход против них, а также против печенегов, действовавших, может быть, в связи с уграми, но в Средце был встречен послами короля Андрея (1046–1061) и был заключен мир. Борьба Романа Диогена как сирмийского стратига, очевидно, имеет связь с неприязненными действиями угров при Исааке Комнине.
1707
Attal., 83, 85 {Scyl., 654). См. выше, с. 365, прим. 4.
1708
Chronicon Posoniense, ed. Endlicher, 56; Thwrocz, ed. Schwandtner, I, 117— 120.
1709
Bryenn., 100.
1710
Chron. Poson., 56.
1711
Malte–Brun. Memoires sur la decouverte en Asie de la poudre–a–canon, par Paravey, 7; Finley, II, 51.
1712
Presb. Diocl., 502–503.
Глава пятая
В византийском государстве фема была, как замечено выше, [1713] округом военным, судебно–административным и финансовым, — военное дело, судопроизводство и податная система по своей организации находились в ближайшем отношении к устройству фем. Поэтому продолжением и дальнейшим раскрытием представленного в предшествующей главе обзора фем будет очерк названных главнейших отправлений государственной жизни в том порядке, какей определяется их важностью с византийской точки зрения, по которой первое место отводилось податной системе, а следующее затем военному делу и судопроизводству. Но чтобы составить обо всем этом ясное представление, необходимо принимать в расчет характер социально–общественных учреждений, на почве которых были построены государственные учреждения. Следовательно, прежде всего нам предстоит разрешить вопрос: каков был социально–общественный строй жизни в Византийской империи в XI в.
1713
См. с. 322.
Византийское общество и экономические условия его быта развивались в направлении, какое им дано было вследствие соприкосновения греко–римских обычаев и воззрений с обычаями и воззрениями народностей, вошедших в этнографический состав Империи. Преобладающее значение в этом отношении принадлежало славянскому племени, национальный гений которого играл в судьбах учреждений Восточной Римской империи роль, аналогичную с той, какая в судьбах учреждений Западной Римской империи принадлежала гению германскому. Привнесение славянского элемента в Восточную империю совершалось тем же путем, как и элемента германского в империю Западную, с тем главным отличием, что славяне на два столетия, как в деле мирной колонизации, так и вооруженного занятия греческих областей, отставали от германцев. Первые поселения германцев на римской земле совпадают с началом христианской эры, между тем исторические свидетельства о поселениях славян за Дунаем начинаются (минуя легендарные указания) лишь со времени Константина Великого. [1714] Основание германских государств в Западной Евро–ре произошло в V в., государства славянские — хорватское, сербское и болгарское — основаны только в VII в. по Р. Хр. Славянская колонизация в Малой Азии началась еще позже — тогда, когда славянские государства были уже основаны на Балканском полуострове и когда, помимо областей, отошедших к этим государствам, и другие части европейских владений Византии, Македония, Фессалия, средняя Греция и Пелопоннес значительно были ославянены: из трех больших славянских поселений в Малой Азии, о которых знает история, первое относится к 664 г. (поселение 5000 славян в селении Скевоковоле, в апамейской области, в Сирии), второе — к 687 г. (поселение в Опсикии массы славян, о численности которых можно догадываться по тому, что они выставляли правительству военный отряд в 30000 чел.), третье — к 754 г. (поселение около 208000 славян на Артане). [1715] Несмотря, однако же, на то, что славяне позже германцев пришли в соприкосновение с греко–римским соци–ально–общественным строем, этот последний в момент соприкосновения был тождествен или почти тождествен на востоке и на западе Европы, так что особенности, какие он представляет в последующее время на Востоке, сравнительно с Западом, могут быть объяснены только различием обычаев и образа жизни славян и германцев и отчасти различным отношением правительственной власти в Византии и в западно–европейских государствах.
1714
«Он (Константин Великий. — Н. С.) принял всех их (славян, которых автор называет тавроскифами. — Н. С.) в пределы Римской империи, и способных носить оружие присоединил к своим войскам, а другим для пропитания отвел земли, которые они должны были обрабатывать». См.: Евсевий Памфил. О жизни блаженного царя Константина. Кн. IV, гл. 6.
1715
Theoph. Chronogr., I, 532, 557, 667; Niceph. Patr., 997 (PG, C).
Три учреждения в социально–общественном строе времен Римской империи обращают на себя особенное внимание по их значению для истории последующего времени: муниципия, колонат и прекарно–бенефи–циальная система. С именем первого учреждения связано представление о поземельной провинциальной аристократии, влиятельном классе посессоров, державших в своих руках обширные имения, латифундии, и пользовавшихся громадным влиянием в городских куриях, в качестве декурионов, или, как их принято было называть с IV в., куриалов; с именем второго соединяется представление о классе крепостных крестьян, обрабатывавших земли посессоров и обязанных известными повинностями государству и землевладельцу; третье учреждение создало разряд людей, занимавших как бы середину между этими двумя сословиями (посессоров и колонов).