Визит черной вдовы
Шрифт:
— Ну, ты, сука, сама отсюда уберешься или тебе помочь?!
— Не возражаю против твоей помощи, а то я так устала — ноги не идут! Знаешь, мужик-то с темпераментом! — кинула я ей кость, которая, конечно, тут же застряла поперек ее длинного горла. С воем гиены она кинулась на меня. Последовала небольшая дамская драчка, в результате которой я получила три длинные царапины на шее от острых когтей этой дикой кошки, а мое платье заметно потрепалось. Завершилось все буквально через две секунды: Эльвира оказалась прижатой лицом к стене и не имела возможности шевельнуться, чтобы
— Ты покойница! — прошипела она мне.
— Ой ли? — Я ткнула ей под ребра свою зажигалку-пистолетик. — Ты просто не знаешь последние новости: теперь здесь живу я!
Она клюнула:
— Сколько ты хочешь за то, чтобы убраться отсюда?
Ха! Сегодня я могла бы уже не раз обогатиться! Сначала Федя все порывался раскошелиться на «Мерседес», теперь его половецкая княжна!
— Мне надо, чтобы ты помогла мне! — произнесла я безапелляционным тоном, усиливая нажим.
Эльвира взвыла:
— В чем?!
— Ответь мне на вопрос — ты всех тут знаешь: кто любовник жены Пальцева?
— Зачем это тебе? — обалдела «Мисс Европа».
— Затем! Отвечай: кто ее любовник?
— Который?
— Их что — много? Не морочь мне голову! Я имею в виду того, который сейчас находится здесь! — Я ткнула ей пистолетиком в горло.
— Курбатов, — прохрипела она.
Так, приехали!
— Ну теперь ты уйдешь отсюда? — спросила меня фаворитка короля, испугавшаяся за его верность.
— Уйду. Но сначала еще кое-что сделаю. И ты мне поможешь.
— Ты обещала уйти, если я отвечу тебе на вопрос! — зашипела она. Любят эти восточные народности торговаться. Я схватила ее за длинные черные волосы и намотала их на руку:
— Я знаю, что Курбатов и Пальцева ночуют здесь. Говори быстро, где именно!
— И потом ты уедешь в свою Москву?
— Я тебе твердо обещаю: больше твой повелитель меня не увидит. Гарем разводить не станем! Ну, говори быстро, по-хорошему!
— Идешь-идешь по этому коридору, заворачиваешь налево, проходишь красную гостиную, потом мимо выхода на балкон, мимо фонтана, будет узкий коридор — там гостевые спальни. Я думаю, у них третья по счету комната.
Да, тут не помешала бы карта местности, но придется запомнить так. Главное, танцевать от красной гостиной. На лестнице послышались чьи-то шаги и мужские голоса.
Если это идут на помощь Эльвире, то мне конец. А заодно и Катьке Клюшкиной (за Никанорова я ответственности не несу).
Я выпустила свою жертву и сказала ей напоследок:
— Я тебя вполне серьезно предупреждаю: если ты хоть кому-нибудь ляпнешь о нашем разговоре — пеняй на себя! Тогда я не уйду отсюда, и твоего милого, — я указала на дверь губернаторской спальни, — тебе не видать как своих ушей. Поняла?.. Федя давно хочет отделаться от тебя — ты висишь на соплях, девочка! Так что — будь осторожна: не мешай мне, и я не буду мешать тебе.
— Тогда давай по рукам! — вдруг вполне дружелюбно произнесла Эльвира. Мы хлопнули друг друга по рукам, и я быстро развернулась: надо поскорее скрыться.
Но выбора не было, а теперь уже в любом случае поздно: события покатились сами собой. Будто кто-то неведомый вел меня сегодня к цели.
Вообще вся эта история так невероятна! Чуть больше суток назад я мирно сидела на кухне со своей подругой Клюшкиной и трепалась на бабские темы, и вот теперь бегу по запутанным коридорам губернаторского дворца навстречу тайне и опасности. Уж не знаю, где там сейчас Катька и туго ли ей приходится, но если бы она, дура, знала, как я тут за нее в лепешку расшибаюсь и рискую жизнью! Меня здесь могут запросто прихлопнуть, и никто не узнает, где могилка моя.
Нет, Катьке впору отдыхать, развлекаясь со своим возлюбленным! А все шишки сыплются на Татьяну Александровну!..
Примерно так думала я, плутая по дворцовым закоулкам. Коридоры были пустынны — видимо, гости еще тусовались внизу, пока сам хозяин благополучно дрых под своим балдахином. Я миновала красную гостиную, обставленную старинной мебелью с бордовой обивкой и увешанную гобеленами, повернула, прошла мимо выхода на балкон и очутилась в искомом коридоре.
Отсчитав третью дверь, я припала ухом к замочной скважине. Ни черта не видно и не слышно! Что мне теперь — прикорнуть тут под дверью, чтобы утром Курбатов споткнулся об меня? Можно было бы, конечно, прикинуться страдающей от неразделенной любви… Так, однако, как бы мне что-нибудь подслушать? Если попробовать подлезть к окну — все-таки второй этаж, может, доберусь через балкон?
Я дошла до балконной двери и вдруг услышала странный шорох. Я замерла: сердце предательски забилось о ребра. Шорох был где-то под ногами — может, тут водятся мыши? В этом доме меня уже ничто не удивит.
Мои несчастные юбки болтались на честном слове. До конца ночи они точно не доживут. Полукруглый балкон выходил на заднюю сторону дома. Я очутилась там и осмотрелась: тишина и пустота. И ночная прохлада. Темнел парк. Под балконом пробегала асфальтовая дорожка и виднелись кусты чайных роз. Окна нужной мне спальни находились слева от балкона. Я перегнулась через перила и увидела весьма широкий карниз, идущий вдоль стены под окнами. Подобраться к ним было не так уж и сложно.
Два окна были темны и закрыты, а из третьего, распахнутого, лился свет. Конечно, я не представляла, что скажу господину советнику и мадам Пальцевой, если они заметят меня за их окошком! Надеюсь, примут за сексуальную маньячку, увлекающуюся подглядыванием.
Но вот беда — я не смогу перемахнуть через перила в этом своем шедевре тарасовского кутюрье! Что ж, придется оставить юбки здесь и лезть в корсете и трусах! Поблизости вроде бы никого не предвидится, да и вообще, какая разница, торчу я на карнизе в бальном платье или в чулках и трусиках! Семь бед — один ответ. После наших забав с Федей меня сегодня уже ничто не скомпрометирует.