Визит с того света, или Деньги решают не все
Шрифт:
Леон только плечами пожал. Он уже перестал делать попытки понять, кем доводятся друг другу эти двое. Вроде как муж и жена, но в какие-то моменты он чувствовал, что не все так просто. Порой Джек вел себя как обычный охранник, да не такой, как принято, а из «тех», из «синих», о чем, собственно, свидетельствовали и его татуировки. И исходило от него что-то такое… звериное, что ли, когда речь заходила о его жене. Удивляло еще и то, с каким вниманием Ворон прислушивался к словам женщины – вот это как раз Леона очень сильно занимало. Но вдаваться в подробности означало наживать себе врагов, а это
Женька вернулся как раз в тот момент, когда Марина, уже проснувшись, села в кровати и схватилась пальцами за виски. Хохол с порога бросился к ней:
– Ну, зачем ты села? Ложись, я тебе массажик сделаю.
Она послушно легла головой ему на колени и закрыла глаза. Женькины пальцы всегда успокаивали ее, как будто от них шли мягкие приятные токи, заставлявшие головную боль куда-то уходить.
– Я не хочу, чтобы ты ехал, – вдруг сказала она.
– Что? – не сразу понял Женька, занятый своими мыслями, и она повторила чуть громче:
– Не хочу, чтобы ты ехал.
– Перестань, котенок, это глупости какие-то. Что сложного – на пару-то дней? Тихо уберем, кого надо, вернемся – и айда домой, – целуя ее закрытые глаза, проговорил он.
– Ты не слышишь меня, что ли? Я сказала – не хочу, чтобы ты ехал.
– Слушай, Марина, хватит веревки из меня вить! – вдруг взбрыкнул Хохол. – Хочешь власть надо мной продемонстрировать, мстишь за то, что тебе запретил?
– Дурак ты, – не открывая глаз, констатировала Коваль, – кому демонстрировать-то? Тебе? Так ты и без демонстраций все знаешь. Я просто не хочу, чтобы ты туда ехал – и все.
– Но запретить не можешь, – огрызнулся он.
– Хочешь – вены порежу? – поинтересовалась она, и Женька отшатнулся – прекрасно знал, что она не шутит и запросто полоснет по венам бритвой в качестве последнего аргумента.
– Сдурела совсем?!
– Что мне сделать, чтобы ты остался?
Он замолчал, осторожно переместил ее голову со своих колен на кровать и отошел к окну. Он понимал, что неспроста Марина затеяла этот разговор, когда все уже было решено, что-то такое у нее имелось.
– Я задала тебе вопрос, – раздалось за спиной, и Хохол вынужден был повернуться:
– Я пока не придумал ответа.
– Думай быстрее, – процедила она, – иначе я сама отвечу, и тебе, скорее всего, не понравится.
Он вернулся к кровати, опустился на колени и взял Маринину руку в свои:
– Котенок, родная моя… ну, зачем ты говоришь это? Просто скажи – останься, и все… Но ты ведь понимаешь, что я должен. Я должен убедиться, что все в порядке, понимаешь? Потому что это на Ворона мне положить, но угрожают ведь и тебе! Ты же понимаешь, что даже записи разговоров, что велись камерой в картине, сливались коммерсом не в ментуру – а этому Зеле. И там явно есть и телефонные звонки тебе. Да сто раз уже он вычислил, кто ты такая, как же ты не хочешь понять? Бес же первый тебя и продал!
– Я в этом не сомневаюсь.
– Ну, а раз не сомневаешься, так не мешай мне сделать все так, чтоб хвостов не торчало! – взмолился он, целуя ее пальцы. – Я же не за себя – мне тебя нужно оградить!
Марина молчала, по-прежнему не открывая глаз. Хохол был прав, но что-то заставляло ее вновь
– Женя… я прошу тебя, – все же предприняла она последнюю попытку, не особенно надеясь на результат, – пожалуйста…
– Ты бы лучше не истерила мне на дорогу, а? – попросил он, игнорируя просьбу, и Коваль поняла – все. Дальше продолжать нет никакого смысла.
Она закусила губу, чтобы не плакать. Впервые за все годы ей не удалось настоять на своем и заставить Хохла подчиниться. Это бесило, но глубоко внутри Марина чувствовала, что сейчас произошло именно то, чего она, наверное, всегда хотела – муж взял на себя то, что должен был.
Ночь выдалась бессонная. Марина то и дело вскидывалась на постели, еле успевая сдержать рвущийся из груди крик. Таких кошмаров, как сегодня, ей давно не снилось. Чего там только не было и кого не было… Ей казалось, что вся прошлая жизнь промелькнула перед глазами, со всеми ее самыми жуткими эпизодами. Женька тоже не спал, мгновенно реагируя на каждое Маринино движение. К утру она совсем измучилась и заплакала. Хохол молча встал, поднял ее на руки и начал ходить по комнате, укачивая как маленькую.
– Ну, что ты, моя котенка? Все же хорошо, – шептал он ей на ухо, – все хорошо, я с тобой, я рядом… Засыпай, родная…
Но сон никак не шел, и Марина со вздохом попросила:
– Давай просто полежим, я все равно не усну. И тебя замучила совсем…
– Да мне-то что? – возразил он, укладывая Марину на кровать и ложась рядом под одеяло. – А вот твои нервы меня напрягают.
– Расслабься, все будет в порядке.
– Да не в порядке все, котенок, – вздохнул он, поглаживая ее по спине, – дергаешься ты попусту, я же чувствую. Боишься за меня? Так не бойся, я ж не пацанчик зеленый. Ты просто пойми – если я сам, сам лично, понимаешь, не увижу, что все в порядке, то спать не смогу спокойно.
– Женя… невозможно все предусмотреть, как ты этого понять не хочешь? Я доверяю Леону…
– Да и доверяй на здоровье, – перебил Хохол, злясь на то, что снова дал втянуть себя в разговоры на эту тему, – а я по-своему сделаю. Хватит об этом, ну, невозможно же постоянно!
– Да, ты прав. Хватит. Поступай, как знаешь.
Марина отвернулась от него и закуталась одеялом с головой. Хохол снова тяжело вздохнул. Попытка настоять на своем давалась ему с огромным трудом…
Они с Леоном и Глебом уехали назавтра к вечеру. Марина демонстративно провела почти все время в кровати, не вставая даже к столу. Разговаривала по телефону с сыном, тот рассказывал новости, хвалился успехами в тренировках и сообщал о здоровье деда.