Вкус (Гурман, Дегустатор)
Шрифт:
Пратт кивнул, и снова уголки его рта тронула слабая улыбка. Не сводя с Майка глаз, он медленно произнес:
– - Я заключаю с вами пари на руку вашей дочери.
Луиза Скофилд подскочила.
– - Стоп!
– - вскричала она.
– - Нет! Это не смешно! Это уже совсем не смешно! Что это такое, папа?
– - Успокойся, дитя мое, -- сказал ее мать.
– - Они просто шутят.
– - Я не шучу, -- пояснил Ричард Пратт.
– - Бред какой-то.
По Майку было заметно, что он пребывал в некоторой растерянности.
– - Вы же сказали, что поспорите на все, что я захочу.
– -
– - Сказать вы этого не сказали.
– - Но дал понять.
– - Тогда жаль, что вы не соизволили выразиться точнее. Как бы там ни было, если вы хотите отказаться от своего предложения, то я не имею ничего против.
– - Дружище, речь здесь совсем не о том, хочу я отказаться от своего предложения или нет. Пари все равно нельзя заключить, поскольку вы не можете предложить мне равноценной ставки. У вас же нет дочери, которую вы могли бы отдать мне в случае, если проиграете. И даже если бы она у вас была, то я бы определенно не смог на ней жениться.
– - Это меня радует, дорогой, -- вставила миссис Скофилд.
– - Я отвечу любой ставкой, -- объявил Пратт.
– - Своим домом, например. Подойдет ли вам мой дом?
– - Какой?
– - спросил Майк, в шутку, конечно.
– - Загородный.
– - А почему бы и не другой впридачу?
– - Ну, хорошо, тогда, значит, оба моих дома.
Тут я увидел, что Майк колеблется. Он сделал шаг вперед и аккуратно поставил корзину с вином на стол. Он отодвинул в сторону солонку, перечницу, потом взял в руку нож, задумчиво посмотрел на клинок и снова положил его на место. Его дочь тоже заметила, что он не может решиться.
– - Папа!
– - вскричала она.
– - Что это за глупости? Я не позволю так спорить на меня.
– - Ты совершенно права, доченька, -- пришла ей на помощь мать.
– Немедленно прекрати, Майк. Садись и ешь.
Майк не обратил на нее внимания. Он посмотрел через весь стол на свою дочь и улыбнулся ей -- легкой, отеческой, успокаивающей улыбкой. Но в его глазах светился небольшой огонек триумфа.
– - Знаешь, -- сказал он, не переставая улыбаться, -- знаешь, Луиза, нам, пожалуй, стоит подумать над предложением мистера Пратта.
– - Все, замолчи, папа! Хватит с меня! Такого идиотизма я еще не видела!
– - Успокойся, моя ласточка. Послушай сперва, что я скажу.
– - Я не хочу ничего слушать.
– - Луиза, прошу тебя! Ситуация такова: Ричард предложил нам пари с серьезной ставкой. И настаивает на ней он, а не я. И если он проиграет, то в твои руки перейдет значительное состояние. Нет, подожди секунду, дитя мое, не перебивай меня. Сейчас самое главное: он никак не может выиграть.
– - Но, похоже, он верит в это.
– - Выслушай же меня. Твой отец знает, о чем говорит. Специалист, пробующий французское красное вино -- если это только не вино какого-нибудь очень известного сорта как, например, лафит или латур, -- не в состоянии дать точных сведений о месте его происхождения. Он, конечно, может сказать тебе, в какой местности Бордо изготовлено это вино: в Сент-Эмильоне, Помероле, Граве или Медоке. Но в каждой местности имеется много коммун, а в каждой коммуне есть много, много маленьких виноградников. И различить их по
– - Ты не можешь знать этого наверняка, -- возразила Луиза.
– - О, еще как могу, дорогая, еще как. Не хочу хвалить сам себя, но что касается вин, то тут я довольно хорошо подкован. И потом не забывай, дитя мое, что я твой отец. Неужели ты думаешь, что я вовлеку тебя во что-нибудь, чего ты сама не хочешь? Я просто пытаюсь раздобыть для тебя немного деньжат.
– - Майк!
– - резко воскликнула его жена.
– - Прекрати, Майк, прошу тебя!
Он опять не обратил на нее никакого внимания.
– - Если этому пари суждено будет состояться, -- сказал он своей дочери, -- то через десять минут ты станешь владелицей двух больших домов.
– - Но мне не нужны никакие два дома, папа.
– - Тогда продай их. Тут же продай их ему обратно. Я это для тебя устрою. И тогда, представь себе только, моя ласточка, тогда ты будешь богата! Независима на всю жизнь!
– - Папа, мне это не нравится. Это легкомыслие какое-то.
– - Я тоже так считаю, -- энергично заявила мать и закивала при этом головой, как курица, стучащая клювом.
– - Как тебе не стыдно предлагать такое, Майкл! И к тому же собственной дочери!
Майк даже не удостоил ее взглядом.
– - Соглашайся!
– - настаивал он, в упор глядя на дочь.
– - Не тяни, соглашайся! Я гарантирую тебе, что ты не проиграешь.
– - Но мне все это не нравится, папа.
– - Давай же, хорошая моя, соглашайся!
Майк вовсю напирал на свою дочь. Он нагнулся к ней через стол, неотступно буравил ее своими строгими, светлыми глазами, и Луизе было нелегко сопротивляться ему.
– - А что, если я проиграю?
– - Пойми же наконец, что ты не можешь проиграть. Ручаюсь тебе.
– - Ах, папа...
– - У тебя будет целое состояние. Ну, давай. Ты согласна, Луиза? Да?
Последнее колебание. Потом она беспомощно повела плечами.
– - Ну, хорошо. Но только, если ты клянешься, что я ни в коем случае не проиграю.
– - Отлично!
– - воскликнул Майк.
– - Тогда все в порядке. Наше пари в силе.
– - Да, -- подтвердил Ричард Пратт и посмотрел на девушку.
– - Пари состоялось.
Тотчас же Майк схватил бутылку с вином, налил чуть-чуть в свой фужер и возбужденно стал перебегать от одного к другому, наполняя бокалы. Мы все наблюдали теперь за Ричардом Праттом, с напряжением всматривались в его лицо, когда он медленно протянул правую руку к бокалу. Этому человеку было около пятидесяти, и у него было не очень приятное лицо. Казалось, оно состояло только из одного рта, одного рта и губ -- мясистых, влажных губ профессионального гурмана. Нижняя губа слегка отвисала вниз, мягкая, выдающаяся вперед губа дегустатора, которая, похоже, только и ждала момента, чтобы прикоснуться к краю бокала или к какому-нибудь лакомству. Как замочная скважина, подумал я, разглядывая его; его рот похож на огромную замочную скважину.