Вкус ледяного поцелуя

Полякова Татьяна Викторовна

– Еще бы, ему, поди, процент за сводничество полагается.

– Конечно. Так вот, они не любовники, но все неудержимо катится к этому. Дидонов все еще не рискует сделать решительный шаг. Но чувствуется, что на парня он запал по-настоящему. Тот дурачком прикидывается, цену себе набивает, но если бы он дал понять… Короче, скажи мне, что ты хочешь, и ты это получишь.

– Подожди, но парнишка… как его зовут?

– Миша.

– Миша, возможно, не придет в восторг от наших намерений.

– Мне на его восторги… Так что тебе надо?

– Всего

лишь пару фотографий, – развела я руками. – Чтобы сукин сын был у меня на крючке и откровенно ответил на несколько вопросов.

– Считай, фотографии уже у тебя.

Я взглянула на Колю, сначала на его физиономию, на ней читалась решимость, потом на пудовые кулаки, и загрустила.

– Эй, – позвала я с сомнением. – Я вовсе не планирую военных действий.

– А я тоже не планирую их затевать. Доверься мне, все будет тихо, без шума и пыли, как ты любишь выражаться.

– Это не я, это классика.

– Тем более, – перебил он и поспешно поднялся из-за стола. – Спасибо за ужин.

– Пожалуйста.

Он направился к двери, а я пошла его проводить.

– Не скажешь, отчего так хреново на душе? – с тоской спросила я, хотя могла бы и не спрашивать, и так знала: это меня совесть мучает. Редко бедняжке удается возвысить голос, и всегда некстати.

– Не стоило ему поливать тебя грязью, – сурово ответил Коля и закрыл за собой дверь, а я на некоторое время уставилась в окно, вздохнула и посоветовала себе заняться чем-нибудь полезным, например, начать отрабатывать деньги, что мне платит Дед, и сосредоточиться на убийствах в универмаге.

С этой целью я устроилась в кресле и немного поразмышляла. В общем-то картина потихоньку вырисовывалась. То, что второй убийца левша, слегка смущало, но в маньяка я не верила с самого начала, и теперь меня не удивило, что убийц было двое. Вот только что за черт в них вселился, с какой стати они устроили эту резню? Без особого толка просидев в кресле еще часа полтора, я отправилась спать.

Утром я встала поздно, так как встреча с Вешняковым была назначена на послеобеденное время. Погуляла с Сашкой, а потом лениво бродила по квартире без всяких ценных мыслей в голове. Догадками, озарением и прочим господь в то утро меня не баловал, однако все же раскошелился, но совсем не так, как я ожидала.

Около двенадцати позвонил Вешняков и загробным голосом сказал:

– Приезжай в “Центральный”.

– А что там? – проявила я вполне понятное любопытство.

– Приезжай, увидишь.

Судя по голосу, настроение у Артема было ниже точки замерзания. Следовательно, ничего хорошего меня в торговом центре не ждет, а с любопытством я могу умело справляться. В общем, я не понеслась сломя голову в универмаг, а не спеша выпила кофе, оделась и взяла с собой Сашку, чтобы в трудную минуту иметь рядом родное существо.

Подъезжая к универмагу, я уже представляла, что меня ждет, и не ошиблась, к сожалению. Возле дверей стояли милицейские машины, оцепление и толпа граждан, глухим ропотом выражающая недовольство. Машину мне вновь

пришлось бросить у черта на куличках и двигать пешком. Ко всему прочему, пошел дождь, Сашка глухо рычал, а я строила зверские рожи, протискиваясь к дверям. Меня заметил Карпов, тот самый мент, что встречал меня здесь в прошлый раз, торопливо приблизился, по-мужски пожал руку, Сашка тявкнул скорее всего от злости, что его только что пихали и толкали. Карпов покосился на него с недоумением, но тут же потерял к собачке интерес, сунул руки в карманы и вздохнул.

– Неужто еще один труп? – поморщилась я.

– Так точно.

– Опять в кабинке?

– На этот раз нет. Может, пройдем?

Он предупредительно распахнул передо мной дверь. На его левой руке возле большого пальца я увидела татуировку в виде якоря.

– На флоте служили? – кивнула я, хотя что мне за дело, где он служил, дурная привычка без нужды языком молоть. Он растерянно взглянул на меня, перевел взгляд на свою руку, которую к тому моменту уже опустил, и рукав куртки скрыл татуировку.

– А-а… нет, так, знаете ли, грехи молодости. Я охотно кивнула, так как грехи являлись для меня вещью понятной.

Подниматься на второй этаж мне не пришлось, Карпов повел меня широким проходом между одинаковых витрин с выставленными в них товарами. Я вновь увидела мужчин в форме. Человек пять толпились возле распахнутой настежь двери, и среди них Вешняков. Услышав шаги, все дружно повернулись, а Артем, вздохнув, пошел навстречу.

– Еще один труп, – сказал он с намеком на отчаяние.

– Кто на этот раз?

– Тюрина Ольга Александровна, двадцать восемь лет. Продавец отдела игрушек.

Мужчины расступились. Я сделала еще несколько шагов вперед и увидела женщину. Она сидела на стуле в небольшой комнатке, что-то вроде подсобки. Ноги некрасиво раздвинуты, одна рука безвольно свисает вниз, другая лежит на столе, рядом опрокинутая чашка с чаем, на полу лужица. На стене вешалка с плащом, подол плаща скрыл лицо женщины, так что виднелся лишь ее подбородок. Чуть ниже зияла жуткая рана с вывернутыми краями, на сей раз женщине перерезали горло.

– Черт, – пробормотала я, совсем тихо, но мужчины услышали.

– Да уж, – вздохнул Карпов. – Теперь такого наговорят. – Кажется, только это его и беспокоило.

– Граждане волнуются, – пожал плечами мой старый знакомый по имени Петр Сергеевич. Я вздохнула – если он здесь, значит, все очень серьезно. – Третье убийство за неделю. Ведра грязи нам обеспечены: убийство одно страшнее другого, а органы бездействуют. Убийцу надо найти как можно скорее.

На лицах мужчин появилось выражение, которое можно было охарактеризовать, как тоску пополам с усмешкой. Легко сказать – “найти”. Убийца – парень затейливый и, похоже, далеко не дурак. Отыскать его будет непросто. Впрочем, по тому, как произнес это Петр Сергеевич, становилось ясно: он и против дурачка какого ни на есть возражать не станет, лишь бы те самые ведра грязи не опрокинулись на него лично.