Вкус ледяного поцелуя

Полякова Татьяна Викторовна

– Ты проходи, кофе я сейчас заварю. На собаку внимания не обращай, потявкает и успокоится.

Сашка, услышав это, обиженно удалился с кухни.

– Характер, – кивнул Алексей.

Я сварила кофе. Пока возилась у плиты, Алексей подобрал с пола мячик, оставленный Сашкой, бросил его в стену напротив, ловко поймал. Действовал он левой рукой, что не ускользнуло от моего внимания. Правда, предложенную чашку кофе взял правой, но продолжал играть мячиком.

– Ты что, левша? – не выдержала я.

– А мне все

равно, что правая, что левая, – подмигнул он и оставил мячик в покое. – Ну, что? – сказал он весело. – Валяй, расспрашивай. Вы ведь под моего хозяина копаете, оттого ты на сеструхином дне рождения и появилась. А у этой дуры радости…

– Очень уж ты умный, – хмыкнула я.

– Какой есть. Неужели правда со мной ляжешь? И Деда своего не испугаешься? Или он тебя сам под мужиков подкладывает в случае нужды? А нужда у вас, я слышал, большая.

– Твой хозяин виновен в убийстве четырех человек, – заметила я.

– Это еще доказать надо. А потом, на его месте… Ты знаешь, что с его ребенком сделали?

– Знаю.

– По-твоему, это люди?

– Не знаю. Не мне судить. Но зато одно известно доподлинно: Тюрина, та, что убили третьей, его дочь в глаза не видела. Лажанулись мужики, не ту убили.

– Врешь, таких совпадений не бывает. Вместе работали, дружили. Врешь.

– Ты так говоришь, как будто сам…

– Ты на понт не бери, я статейку в газете читал. А что бы ты сделала, если б я сейчас тебе под подол полез?

– А ты проверь.

– Нет уж, – хохотнул он. – Все знают, что ты любовница Деда. Мне неприятности ни к чему. Только если тебе интересно мое мнение, могу сказать: хреновый у тебя любовник. И ты для него вроде собачонки. Или еще хуже: половой тряпки. Хотя, похоже, тебе это по душе. – Он поднялся. – За кофеек спасибо.

– Не торопись, посидим, поболтаем.

Он неожиданно забеспокоился, настороженно огляделся.

– Спасибо. Как-нибудь в другой раз.

– Что ж, как знаешь, – пожала я плечами. Проводила его до двери, он вышел, буркнул: “Пока” – и растворился в темноте. А я кинулась к телефону и, несмотря на поздний час, позвонила Вешнякову.

– Ты что, офонарела совсем? – обиженно спросил он. – Час ночи. У жены сегодня день рождения, может, человек…

– Надо же, – хмыкнула я. – У всех сегодня день рождения.

– Чего ты болтаешь?

– Артем, я только что простилась с шофером Игнатова. Забавный парень. И непростой. А главное, и левой и правой рукой орудует одинаково ловко.

– Что? – Должно быть, на дне рождения он крепко выпил, потому и соображал неважно. – Черт… неужто так просто?

– Завтра займись парнем, всю подноготную…

– Какая еще подноготная?! Я его биографию изучил вдоль и поперек. Ты вроде бы тоже интересовалась. Или забыла? Забыла, так я напомню. Парень сидел за драку, но драка драке рознь, пять лет так просто не дают. После освобождения

он среди ребят Горелика терся, а тот, кстати, Игнатова хорошо знает. Когда Игнатов свой бизнес разворачивал, деньги Горелику отстегивал. Думаю, Горелик этого парня Игнатову в водилы и рекомендовал. Ладно, давай до завтра. Утро вечера мудренее. Может, хоть башка болеть не будет.

Я повесила трубку, подобрала мячик и немного пошвыряла его в стену. Как все просто. Очень просто. Я бы даже сказала, слишком просто.

К вечеру следующего дня мы встретились с Вешняковым.

– Сомнений нет, – начал он весьма эмоционально, имея в виду шофера Игнатова. – У меня, по крайней мере. Чувствую, напали на след. Алиби на то время, когда убили Серафимович и Иванову, у него нет. Вроде на рыбалку ездил, но подтвердить это вряд ли кто сможет. В четверг, когда зарезали Тюрину, был с хозяином на даче. Вдвоем ездили. Конечно, хозяин подтвердит, что весь день они провели вместе, но это же… Самое интересное, он летал в Омск, где в тот же день скончался Вадим Краснов. Соображаешь?

– Ага, – кивнула я, по непонятной причине услышанное меня совсем не радовало.

– То-то, – хмыкнул Вешняков. – Брать его надо. Я из этого гада всю душу вытрясу. Лишь бы адвокаты Игнатова малину не испортили. Детка, убийца у нас в кармане.

– Не зови меня так, – попросила я.

– Что? А-а… извини, вырвалось. Короче, если нам дадут с ним поработать, он сознается и сдаст хозяина. Вряд ли он такой уж крепкий парень.

– И ты получишь подполковника, а я избавлюсь от геморроя.

– Ты чего? – обиделся Артем. – Я ж не из-за звездочки.

– Знаю. Настроение скверное.

– С чего бы вдруг? Такое дело с места сдвинули… Ты из-за Лукьянова? – кашлянув, спросил он. – Укатил в свою Москву?

– Наверное. Мне сообщить не потрудился. Ты работай, работай, – подмигнула я, – зеленый свет я тебе обеспечу.

– Ага. Мне бы только зацепить этого гада. Зацепил он его основательно. Алексея вскоре арестовали, да с такими трофеями, что впору рыдать от счастья: в тайнике в квартире нашли пятьдесят тысяч долларов, о наличии которых, по его словам, он даже не знал, а в хозяйском “Мерседесе” финку, которой, судя по проведенной экспертизе, была убита Иванова. Артем радовался как ребенок, а я занервничала.

– На кой черт он эту финку в машине держал? – спросила я, выслушав его рассказ.

– Чувствовал свою безнаказанность.

– Это после статьи в газете?

– Финка не простая, сработана в зоне. Оставил на память, пожадничал. И спрятал в хозяйской тачке, не в своей. Опять же деньги…

– Может, он о них и вправду не знал? – упрямилась я.

– Я тебя не понимаю, – разозлился Вешняков. – У нас есть подозреваемый, есть неопровержимые улики.

– А что, отпечатки его пальцев на финке?