Вкус ледяного поцелуя

Полякова Татьяна Викторовна

– Кончай с политинформацией, – не выдержала я. – О честности никто и не говорит. Но убивать людей – это совсем другое, это не особняк отгрохать за государственный счет. Всему есть пределы, и не худо бы им об этом напомнить.

– Ага. Они поплачут, покаются и станут хорошими.

– Нет. В другой раз поостерегутся.

Лялин покачал головой и стал разглядывать свои ладони. Я молчала, и он молчал.

– Твой свидетель – домработница? Как только ты к ней сунешься, ее уберут.

– Развалим обвинение

против шофера, соберем доказательства, поставим под сомнение факт самоубийства… Главное, сохранить женщине жизнь, чтобы в нужный момент…

Лялин кивнул, потом сказал:

– Я вам не товарищ в таком деле. Не для того я выскочил из всего этого дерьма… я старый человек…

– Хватит, Олег, – скривилась я.

– Я старый человек, – сердито повторил он. – И я не верю в то, что мы выиграем. А с таким настроением в бой не идут.

– Хорошо. Не ходи в бой, просто помоги.

– Чего ты от меня хочешь? – спросил он недовольно.

– Можешь сделать так, чтобы домработница двадцать четыре часа в сутки была под охраной?

– Под наблюдением. Под охраной – это значит, что мои ребята будут рисковать жизнью. Я о таком их просить не могу.

– Хорошо, пусть под наблюдением.

– Договорились.

– Еще Карпов.

– Это кто такой? А-а… На что он вам? И так все ясно.

– Ясно, – передразнила я. – Мне доказательства нужны.

– Попробовать можно. И все, – хлопнув ладонью по столу, категорически изрек Лялин. – Звонить только на мобильный и только в исключительных случаях.

Мы молча кивнули и удалились. Артем отправился домой, а я к Деду. Накрасила губы поярче, очень стараясь выглядеть счастливой. Старания мои увенчались успехом.

– Какая ты красавица, – пропела Ритка, когда я внедрилась в святая святых.

– Как он? – кивнула я на дверь.

– Задумчив. Но настроение вроде бы неплохое. Эта дура звонила пару раз, ревела. Он разговаривал доброжелательно, но твердо дал понять, что ей ничего не светит. У вас что, наладилось?

Я напомнила себе, что Ритка, несмотря на свою любовь к здоровой критике, Деда по-своему любит и по-собачьи ему предана, не стоит ее разочаровывать. Я сладко улыбнулась:

– Только бы не сглазить.

– Доложить, что ты пришла? – широко улыбнулась она.

– Ага.

Ритка доложила Деду о моем приходе, и мне милостиво разрешили войти.

– Отлично выглядишь, – приглядываясь ко мне, сказал Дед. Я устроилась на его столе так, чтобы оказаться в максимальной близости к нему, и хихикнула:

– У меня настроение хорошее.

– Правда?

– Вру. На самом деле отличное. Давно себя так не чувствовала. – Я вновь хихикнула.

Он все-таки улыбнулся и погладил мои коленки.

– Не расскажешь мне о причине?

– Моего отличного настроения? Ты знаешь. Кстати, мне знакомая звонила,

из Москвы. Ее друг собирается открывать здесь представительство своей фирмы, ему нужно снять квартиру. Это где-то в декабре. Зачем моей квартире пустовать? Как думаешь? Деньги предлагают приличные.

– Решать тебе, – пожал плечами Дед, но глаза его потеплели.

– К декабрю мы с этим делом точно закончим, и я смогу переехать.

– Почему к декабрю? Что, какие-то сложности?

– Нет, – развела я руками. – Все нормально, тьфу, тьфу. Сегодня заезжала к Лялину… – Напряжение из глаз Деда исчезло, выходит, уже донесли. Неужели за мной следят? Вот черт… если за мной, то за Артемом тоже.

– Зачем? – кашлянул Дед.

– Олег умный мужик, и поговорить с ним всегда полезно. Посоветовал заглянуть к врачам Игнатова, может, тот обращался к психотерапевту?

– Сама хочешь заняться этим?

– Мне хватает возни с шофером Игнатова. Помогаю Вешнякову в меру сил. Есть определенные проблемы. Возможно, исполнитель не он. Если дело развалится, а исполнителя не найдем… на худой конец все можно объяснить шизофренией Игнатова.

– Что ж, – пожал Дед плечами, – смысл в этом есть.

– Придется писать заявление об уходе, – сказала я. – Трудно работать, когда знаешь, что ты здесь, по соседству, и к тебе можно заглянуть…

– Иди отсюда, – засмеялся Дед. – А то уволю уже сегодня…

Я шла по коридору от кабинета Вешнякова к выходу, когда меня догнал Карпов.

– Как дела? – спросил он, улыбаясь.

– По-всякому. А у тебя?

– Да вроде нормально. Игнатов, оказывается, страдал бессонницей, и вообще проблемы с башкой были.

– Этим делом тебе поручили заниматься? – удивилась я.

– Явное самоубийство, – поморщился он. – Но кое-что… когда в деле замешаны большие деньги, лучше подстраховаться.

– Это точно. Поговори с его сотрудниками, с домработницей. На домработниц обычно мало обращают внимания, а они, как правило, любопытны и кое-что замечают.

– Похоже, у мадам Игнатовой в последнее время появился дружок.

– Это домработница сказала?

– Ну, не сказала… она к хозяйке относилась хорошо. Но несколько раз звонил мужчина, и Игнатова поспешно прикрывала дверь, разговаривая с ним.

– Так, может, Игнатов заподозрил неладное? И так был на пределе, а тут измена жены? Застрелил дражайшую половину, а потом и себя с перепугу… Поспрашивай ее как следует, это бы нам очень пригодилось.

– Я сейчас еду к ней. Не хочешь присоединиться?

Кажется, меня провоцировали.

– Ты что, сам не справишься?

– Справлюсь. Просто интересно твое мнение, посмотришь на эту бабу. У меня такое чувство, вроде как она что-то недоговаривает.

– Ну, хорошо, – пожала я плечами. – Где она сейчас?