Вкус подчинения
Шрифт:
– Мышку, получающую кайф от боли и унижения.
Глава 9.
Удар под дых от его слов был такой силы, что я на мгновение задохнулась. Ледяная вода покажется кипятком, с тем как заледенела моя кровь.
«Ты похожа на жертву», – точно так же сказала Таня.
– Нет! Нет! Я не жертва! Мне не нужно унижение! – кричу и что есть сил начинаю отпихивать этого урода. Сквозь слезы гоню его вон, вспоминая давно забытые слова Леши.
«Ты же хочешь этого. Ты хочешь поиграть в жертву. Давай
– Отпустите меня!
Хочу сорваться на бег, но тут же чувствую захват на руке.
Давид Маркович, несмотря на мое сопротивление, подтягивает меня ближе. Усилий почти не прилагает, в отличие от брыкающейся меня.
Прижимает к своему твердому телу и долго смотрит в глаза, стискивая руку пальцами все сильнее, и держа подбородок.
– Мне больно.
– Сегодня гуляй, – говорит он, на мои слова внимания не обращая.
В его голосе сталь и лед.
– Завтра остынешь, я заеду после смены и мы поговорим. Я объясню тебе, что в твоих желаниях нет ничего плохого.
– Я ни о чем. Ни о чем не собираюсь с вами разговаривать. Садист! – Замахиваюсь и бью снова, по другой щеке, вкладывая всю силу ненависти к Леше и к нему. Я не хочу играть. Я не хочу быть жертвой или даже ей притворяться. Пошли они все в задницу! Ублюдки! Бью снова.
Чувствую сильнейшую боль в руке, ожог ладони и вижу, алое пятно растекающееся по его щеке.
В его глазах злость. Еле сдерживаемая жажда ответить. По моей спине стекает пот.
– В следующий раз, – обманчиво спокойно и выделяя каждое слово, произносит он. – Я отвечу. Не смей бить меня без моего разрешения. Поняла?
– Без разрешения? – а с ним значит можно? Он разрешит?!
– Поняла, Солодова? Поняла, я спрашиваю?
– Да. Да. Да. Только, отпустите меня!
Он еще мгновение смотрит мне в глаза и раскрывает пальцы-капканы.
Я тут же прижимаю к себе руку, тру запястье вижу, как по коже распускаются цветами синяки.
И стою. Стою и не шевелюсь, смотрю на него снизу вверх.
Ну почему я стою, когда мне надо бежать, почему не могу оторвать взгляда от его лица, медленно снимавшего маску садиста.
Теперь он снова лишь слегка заинтересован.
И он мог бы этим обмануть, если бы в глазах не было четкого приказа. «Не двигаться. Ждать. Бояться.»
Он наклоняется, гладит по лицу кончиками пальцев, обводит контуры, словно запоминает, касается губ.
– Рот открой.
И я вроде марионетки. Подчиняюсь, тут же чувствуя на языке солоноватый вкус.
Смыкаю губы, и, не отводя взгляда, втягиваю большой палец с ухоженным ногтем в рот, тут же вспоминаю, как в руке пусть и через брюки ощущала его агрегат между ног.
Давид Маркович, после недолгих фрикций, вытаскивает палец. Размазывает по моим дрожащим губам слюну.
– Завтра тебе придется отработать свой оргазм, а пока… Можешь идти.
Его слова звучат, как выстрел на старте, и я тут же разворачиваюсь и бегу.
Как только добираюсь до сестринской, закрываю двери и прижимаюсь к ней затылком. Дышу рвано, часто, ощущая почти тахикардию. Боюсь, что сейчас в дверь начнет долбиться сам дьявол, взявший мою душу насильно. Даже расписываться кровью не пришлось.
Смотрю на свои ногти и вижу пятнышки крови. Мою руки и умываю лицо.
Боже, что это было?! Боже, кто он такой?! Кто дал ему такую власть над моим телом и сознанием.
Почти падаю на подушку и вспоминаю, как он поймал шапочку на лету, втянул ее запах как ищейка, чтобы найти след и запихнул в свой карман.
Не знаю почему, но это картинка вызвала легкую улыбку на устах. Словно после темного туннеля этого дня, я вышла, наконец на солнышко.
Надеюсь именно его – солнышко – я увижу во сне.
Глава 10.
И я снова здесь. Несмотря на тяжелый день. Несмотря изматывающую бурю эмоций. Тот же проклятый сон. Я снова погрузилась в этот кошмар, словно на глубину океана, где вокруг только тьма и холод.
Руками обнимаю себя, в очередной раз не в силах оторвать взгляд от насилия на грязном полу чулана.
Леша снова сверху, долбит и разрывает внутренности и душу своим противным членом, срывая с моих губ болезненные стоны.
Смотрю. Смотрю. Смотрю.
Слезы застилают лицо, я почти ничего сквозь пелену и пятна света не вижу… И вдруг с удивлением замечаю, как мои руки обвивают мощную шею проклятущего садиста, который запер меня здесь, чтобы издеваться и унижать, чтобы показать, какое он дерьмо.
Тогда почему вместо воплей я мычу и улыбаюсь, вскрикивая на каждый мощный толчок. Вместо того чтобы царапать ненавистное красивое лицо, брыкаться, прижимаю его к себе ближе, трусь сосками.
Что происходит?!
Его руки на моей шее, давят, пока бедра работают все быстрее, с чавкающими шлепками врываясь в узкое отверстие.
Я кричу, царапая в кровь его спину:
– Сильнее, сильнее. Давид, сильнее!
Резко открываю глаза, слыша, как трещит телефон. Быстро, на автомате снимаю трубку, чувствуя жар во всем теле и пустоту между ног.
Отвечаю на звонок, привожу себя в порядок, чтобы пойти помочь провести экстренную операцию.
Думаю, думаю, думаю. Почему во сне был он и, самое главное, почему я стонала, как развратная тварь, хотела сильнее, глубже, жестче?
Почему я не сопротивлялась, пока он причинял мне боль?
Во время операции все мысли из головы вылетают. Остается лишь ноющее натяжение внизу живота.
Принимая душ после, невольно вспоминаю о вчерашнем столь противоречивом фейерверке эмоций. Рука с мочалкой медленно ползет вниз, накрывает пушок волос между ног, пальцы задевают лепесточки, и я вскрикиваю от силы ощущений, как молнией пронзивших все тело.