Вкус утекающей воды

Денисов Олег

– Уважаю, – я пожал Васильичу руку.

Вот чем оказывается, я тут занимался – обеспечивал Васильичу макияж?!

– Давай, в следующий раз, просто купим. За деньги. – Предложил я.

– Да ты чё! Какие деньги?! Я же фактически бомж! У меня даже пенсии нет. Я же зэк!

«Да… не у каждого человека есть лицо», – подумал я, – «а у этого старого рецидивиста, в роговых очках, есть. Очки и лицо, лицо и очки, и больше ничего».

***

Оставшуюся часть дня мы посвятили замене балок в крыше сеней. Васильич был удивлён, обнаружив во мне необходимые навыки. Я ему рассказал,

что у моей бабушки на окраине города был садовый участок и ещё дядя Слава, её сын. У дяди Славы были золотые руки, он умел все. Поэтому пилить, строгать и забивать гвозди, я начал видимо раньше, чем ходить. А сейчас у меня дача, где я оттачиваю мастерство, приобретённое в грудном возрасте. Ещё, я чуть не рассказал Васильичу о родовом проклятии по мужской линии, но вовремя остановился, решив, что он использует информацию в своих корыстных интересах. Тем более что его сени были в плачевном состоянии и нуждались в капитальной реконструкции. Три балки, которые мы заменили, были как мёртвому лангет. Котлета из продолговатого кусочка мяса.

– А давай я тебе свет в сени проведу, пока никто не убился, – предложил я, ощупывая твёрдую поверхность новой балки.

– А не спалишь? – засомневался Васильич.

– Это как? – не понял я.

– Ну как! Короткое замыкание, и нет избы?!

– Васильич, электричества бояться – телевизор не смотреть. Мы подведём провода к лампочке с двух разных сторон. Нулевой и фазовый провод нигде пересекаться не будут. Никакого короткого замыкания.

– А длинного? – спросил Васильич. И я не понял: шутит, дебил или без запятой?

– Это уже электросварка называется. Тебе надо что-нибудь варить? – поинтересовался я. – Кроме ухи, конечно. Трубы, арматура, коленвал у тачки…

– Рыба!!! – Васильич подпрыгнул. – За мной!

Вечер мы посвятили переработке пойманных карасей.

Глава 5. Электрощит

На следующее утро Васильич был крайне любезен по отношению ко мне. За завтраком предложил мне даже кофе. Кофе оказался крайне горьким.

– Это из ячменя что ли? – поинтересовался я.

– Из корней одуванчика, – ответил Васильич.

Я знал этот рецепт. Корни одуванчика режутся на узкие полоски, высушиваются, а потом обжариваются на сковородке подобно кофейным зёрнам. Внешне напиток – полная иллюзия кофе, на вкус – какое-то желчегонное средство. Но Таволга пил его с удовольствием и даже попросил ещё кружечку.

– Ты что подсел? – спросил я у него тихо, пока Васильич вышел на кухню.

– Нет, – прошептал мне на ухо Таволга, – я просто стимулирую его на прополку огорода.

И я тоже попросил добавки, пытаясь поддержать Таволгу. «Даже, если после этого Васильич погонит меня добывать корни одуванчиков, это лучше, чем ловить рыбу и вытаскивать бревна из оврага».

Васильич рассказал Таволге о моем плане электрификации всех сеней. И Таволга его поддержал. Расспросив меня о необходимых материалах, они обсудили проблему между собой. И пришли к выводу, что надо идти к электрощиту. Я был в полнейшем замешательстве! Интеллигентный Илья Муромец по прозвищу Таволга и хитроумный Попович, которому лучинку стырить

стыдно, идут бомбить электрощит! И я, похоже, тоже в деле, как технический специалист.

Таволга заметил мой тремор и расхохотался.

– Не колотись, Андрей, – сказал он. – Электрощит – это не ящик, это человек. Главный энергетик климатической станции. Прозвище у него такое. Сейчас мы с тобой пойдём с ним знакомиться. Это будет первая обещанная мной экскурсия.

– Отлично! Впоследствии я обязательно издам мемуары «Деревня Попадалово и её обитатели: Таволга, Кукушкин и Электрощит» – съязвил я.

– У нас тут много интересных персонажей, – поддержал мой план Васильич.

***

Тропа к климатической станции вела через лес и поднималась все выше.

– Андрей, хочу тебя предупредить, пока мы ещё не пришли – начал Таволга. – Климатическая станция секретный объект.

– Ни хрена себе! И зачем мы туда прёмся? – возмутился я. – Вы, блин, луноход в кустах найдёте, так и тот разберёте на выключатели.

– Ты все неправильно понял, – ласково успокаивал меня Таволга.

Таволга был кремень!!! Уж на что Сашка поражал меня своим спокойствием, только голод чуть не превратил его в Раскольникова. Таволга же вообще не реагировал на внешние раздражители. По легенде Илью Муромца тоже никак не могли поднять с печи. Да и, вообще, мой жизненный опыт говорит – все здоровые мужики добрые, их надо только регулярно кормить.

– Охрану сняли в конце перестройки. Позже станцию совсем обесточили, – продолжал Таволга. – Не растащили её только потому, что сама деревня в своё время тоже входила в режимный объект. И люди там до сих пор сознательные, своё не разрушают. К тому же коренное население деревни – староверы, а у них свои морально-этические принципы.

– А ты сам местный? – поинтересовался я.

– Нет, я попал сюда по распределению после охотоведческого факультета.

– Значит ты не Драчилов? А че тогда такой здоровый? – подсознательно, меня мелкого, угнетала такая концентрация богатырей на единицу поверхности Земли.

– Это совпадение, – рассмеялся Таволга. – А фамилия моя Старовойтов.

– А имя?

– Это долгая история, зови меня Таволгой.

– А Кукушкина?

– А Кукушкина только Кукушкиным. Другие варианты его бесят, – пояснил Таволга. – Ты знаешь, что он бывший зек, и бывает крайне неуравновешенным?

– Уже знаю. А ты не мог бы предупредить об этом заранее. Он чудом меня не убил! Ты, когда нас знакомил, назвал его Васильичем, я его с тех пор так и зову. А он-то оказывается Кукушкин! – распалялся я. – Да ты знаешь, что он сделал с Золотой рыбкой, когда она назвала его «старче» ?!

– Чего? – не понял Таволга про рыбку.

– Забудь, – осёкся я.

– Понимаешь, – продолжал Таволга, – если человека сразу предупредить, что Кукушкин уголовник и псих, человек ведёт себя неадекватно.

– Прекрасно понимаю! – ирония переполняла меня, и даже самому было стыдно за собственное ерничанье.

– Они начинают или бояться, или лебезить. Как правило. А Кукушкину это не нравится.

– Интересно, а что ещё можно ожидать от людей после такого предисловия? – удивился я.