Вкус вампира
Шрифт:
— Дэн…
— Да?
— Если ты собираешься открывать, то лучше надень на себя что-нибудь.
М-м… похоже, я и вправду упустил из виду очевидный факт собственной раздетости. Пришлось вернуться в комнату за джинсами. Я благодарно поцеловал Сабрину меж лопаток и направился в прихожую. Звонок «умер» в то же мгновение, как я посмотрел в глазок. Та-а-к… я оглянулся, протёр глаза и посмотрел ещё раз. На площадке перед дверью неуверенно топталась Ева Лопаткова. Та самая рыжеволосая охотница, что была сдана нами ещё утром, с рук на руки доблестной милиции в лице вполне благонадёжного
— Кто там, Дэн?
— Ты не поверишь…
— Ну почему же? Такая молодая, настырная, ей бы жить да жить…
— Понимаешь, Храп позвонил бы, если что…
Мягкая трель телефона запела так, словно всерьёз осознавала трагикомичность ситуации. Я развернулся и поднял трубку. Вся полученная информация не заняла и минуты.
— Один из наших ребят в милиции невнятно предупредил, что её в отделении уже нет. Детали уточним утром.
— Очень мило… — Сабрина подошла сзади, обняла меня за шею и, нежно притягивая к себе, предложила: — Отвернись и не смотри, пусть торчит там, сколько хочет. Мы же не обязаны с ней нянчиться?! Тем более что нам действительно есть чем заняться…
Этим мы и занялись. Телефон я отключил, а дверной звонок завороженно молчал до самого утра…
Ночь прошла спокойно. Никто не пытался вламываться в квартиру, стрелять по окнам, взрывать дом или досаждать стуком в стену. Я встал достаточно поздно, часов в десять утра, а Сабрина всё ещё не раскрывала глаз, с головой укрывшись покрывалом. Вампиры могут спокойно проспать двое-трое суток, а иногда впадают в спячку на сотни лет, так что бесцеремонно будить её вряд ли стоило. Пока я умывался, брился и чистил зубы, меня всё время преследовал невнятный шум, больше всего напоминающий лёгкое сонное посапывание…
Абсолютно не понимаю, почему мы должны отвечать за эту сумасшедшую? Нет, я, конечно, уважаю право личности на самовыражение и выбор собственного жизненного пути. Если у кого-то чрезмерно развиты суицидальные наклонности — зачем вмешиваться, у каждого своя карма… Но почему вопросы сведения счётов с грешным миром должны непременно решаться на моём пороге?! В глубине души я был очень рассержен на эту девчонку. Даже чрезмерно рассержен, для того чтобы честно заявить самому себе, что она для меня ровно ничего не значит… Накинув рубашку и подтянув джинсы, я уныло поплёлся отпирать дверь.
— Доброе утро, Ева! Как спалось?
— А-а… ой! Я н-не… не сплю… — несколько заторможенно вскинулась девушка, отчаянно продирая глаза кулаками и силясь встать. Ей это удалось далеко не сразу, провести целую ночь на бетонном полу, стащив соседский коврик, — не позавидуешь, тело затекает до судорог…
— Давай помогу.
— Н-н… не надо, я сама!
— «Я сама!» — это эротическая телепередача для женщин. — Мне вроде бы удалось ввернуть общеизвестную шутку. — Поверь моему опыту и никогда не отказывайся от мужских рук.
— В каком смысле? — покраснела охотница, наверное, я опять что-то не так сказал. Да какая разница, пусть понимает, как хочет.
Я подхватил девушку под
— Отдышись. Чай будет готов минут через десять, тебе лучше выпить с коньяком. Есть хочешь?
— Угу.
— Замечательно. Яичница с помидорами устроит? Может, успею тебя накормить, пока не проснулась Сабрина.
— А… а она что, не будет есть?
— М-м… — замялся я, — ну, здесь «или — или»! Или ты ешь, или она, тебе тогда уже не до еды…
— Понятненько, — скромно кивнула Ева, притулившись на табуреточке в углу, словно встрёпанный воробышек.
Я смотрел на неё чуть свысока и по-прежнему не мог отвести глаз. Она не была красавицей в общепринятом представлении. Чёрт, да если считать красотками именно тех высушенных (внешне и внутренне) девиц, что разгуливают по подиумам и пестрят роскошной грудью со страниц глянцевых журналов… Прав, тысячу раз прав был старик Достоевский, говоря: «Красота спасёт мир»… исключительно в ироническом смысле. А вот в Еве скорее удивительным образом гармонично соединились абсолютные противоположности. Сильные, тренированные руки с хорошо проработанными бицепсами и… аристократически изящные пальчики с аккуратными, чистыми ноготками. Развёрнутые, прямые плечи и спина опытной наездницы, но… маленькая грудь с плохо скрываемыми комплексами по этому поводу. Самые простые черты лица, жёсткие, короткие волосы, строгие губы и между тем невероятное обаяние…
— Что-то не так?
— Э… прости?!
— Я говорю, что-то не так? — подозрительно сощурившись, повторила беглая охотница. — У меня уши грязные или нос мазутом вымазала… Это на вокзале, наверное, мне надо пойти умыться?
— Сначала я хотел бы услышать историю, полную невероятных приключений и ужасных опасностей, которые ты преодолела, придя к знакомому порогу, дабы обессиленно рухнуть на коврике у входа. Наверное, тебя травили собаками, стреляли в спину из миномёта, ты уходила лесом, а бомбардировщики так и рыскали вокруг с глубоководными бомбами?!
По-моему, она как-то стушевалась… То есть я-то как раз стремился по возможности быть весёлым и затейливым, но у ранней утренней гостьи начала медленно опускаться челюсть.
— Дэн, прекрати мучить девушку! — донеслось из спальни. — Бегемот дал очень забавную книжицу, но я тут кое-что не совсем поняла. Иди ко мне, а Еву отправь умываться!
Охотница гулко захлопнула рот, мгновенно надулась и, едва не лопаясь от обиды, гордо отправилась искать ванную. В двухкомнатной квартире это не так уж и сложно, тем паче что она в ней вроде была в первый «визит»…
Я отложил сковороду в сторону, вытер руки кухонным полотенцем и заглянул к Сабрине. Она лежала обнажённая, сияя лунной спинкой, и читала «Пластилин колец».
— Пожалуй, занятно, хотя я и не люблю насмешек над авторитетами. К тому же если некая ирония игры слов мне понятна, то вот комизм положений традиционно ускользает. Дэн, вампиры вообще не предрасположены к юмору?
— Почему же? Вспомни, что было, когда твой венгерский друг Янош Кудря, обернувшись летучей мышью, пробовал порхать, не сняв наушники аудиоплеера…