Вкус вишнёвой лжи
Шрифт:
Я же просто какой-то там младший ребёнок, о котором никто толком ничего не знает. Они в курсе, что я существую, но не более. Как собачка знаменитости, что сидит дома и лишний раз не высовывается. Какой интерес от бесполезного животного, если его даже с собой никуда не берут?
Поэтому мало кто в курсе, что именно я тот самый Стас Скворецкий, сын бизнесмена, богатенький мальчик, чьи карманы разрываются из-за денег.
— Да там на счёт электричества приходили, — вру. — У меня проводка барахлит в последнее время, вот и написал жалобу.
— А, — делает
— Ага, уже всё в порядке.
А точно всё в порядке?
Думать о проблемах совершенно не хочется. Да к чёрту всё это дерьмо. Могу я хоть один вечер спокойно провести со свей любимой?
И пусть этот момент длится до бесконечности, направляясь в бездну невозвратных чувств. Пока мы рядом — нам ничего не страшно. Пока наши пальцы переплетены, руки сцеплены в замок, губы обмениваются дыханием, теплом, пока…
— Я люблю тебя, — вырывается у меня.
Дерьмо, даже не подумал. Сорвалось так быстро, что даже я этого не ожидал.
Элли поднимает голову и смотрит прямо мне в глаза.
— И я тебя, котик…
Девушка приближается и осторожно целует в губы, шумно и судорожно выдыхая. А мне сносит крышу: чувства охватывают с головой, перекрывают доступ к кислороду, запрещают мыслям сталкиваться друг с другом в невероятном водовороте. Поцелуи, прикосновения, нежные, но крепкие объятия. И хочется большего, хочется обладать Элли полностью, подчинить не только её разум, но и тело. Стать с ней единым, мать его, целым.
Но я не могу, потому что обещал Элли, что не буду торопиться. У неё ещё никогда не было секса, она так невинна, как только что распустившийся цветок. И её мечта — впервые переспать с парнем на грёбанном выпускном. А до него ещё целый год.
Что ж, Стас. Любишь, значит можешь и подождать. Это того стоит…
Ложь 16. Ира
И в детстве говорили: «Вырастешь — поймёшь»;
Я вырос, но я понял только то, что это ложь. (Rickey-F)
Andy Grammer — Honey, I'm Good
Ложь 16. Ира
— Бабуль, я сегодня рано вернусь, — громкого говорю я, проходя мимо открытой двери комнаты, в которой бабушка всё так же сидит в своём излюбленном кресле и смотрит телевизор.
В прочем, ничем другим она не занимается. Либо спит, либо уставится в телик, где по «России» крутят бесконечные мыльные сериалы, но мне это на руку. Пока бабуля пялится в ящик, можно не волноваться, что она выйдет из дома и потеряется на соседней улице. С памятью у неё в последнее время совсем туго — выйдет за порог квартиры и напрочь забудет, где живёт.
— Милая… — слышу её хриплый голос и выхожу из ванной с зубной щёткой во рту. — Михайловна сегодня придёт?
— Угу, — быстро чищу зубы, слегка морщась из-за чересчур мятной зубной пасты. — Чуть позже заглянет. Я ещё сегодня заскочу в аптеку, куплю лекарств. Они закончились. Не забудь! Из дома не ногой, я сама всё куплю.
— Конечно, Ирочка, — выглядывает из-за спинки кресла, чтобы взглянуть на меня. — Может, тебе завтрак
Ничего она не приготовит. Возьмёт тарелку и забудет, зачем вообще пришла на кухню, так что вкусностей от неё не дождёшься. Помню, были времена, когда бабуля целыми днями проводила у плиты: пекла пироги, готовила разные салаты, мясо, картошку.
А теперь всё приходится делать самой.
— Спасибо, бабуль, — улыбаюсь. — Я уже приготовила.
— Ну, ладно, — она, кажется, особо и не расстраивается.
Вид у неё уставший и смертельно одинокий, в прочем, как по мне, такой бывает у всех стариков, проживших долгую и насыщенную жизнь. Уж, не знаю, насколько насыщенной была судьба у бабушки, да и вряд ли она вообще хоть что-нибудь умудрится вспомнить. Теперь смысл её жизни — это сериалы.
Отец сегодня не приходит, и это первая хорошая новость за утро. Вторая — после смены мне заплатят за прошлую неделю, так что смогу позволить себе купить какую-нибудь безделушку. Хотя, стоп. Скоро первое сентября, так что мне нужны деньги на школьные принадлежности, да и потом надо начинать копить на выпускное платье.
Ванная-кухня-комната-ванная-комната-кухня-коридор.
И вот я уже у двери натягиваю кроссовки, попутно набирая Элеоноре сообщение: «Зайдёшь вечером? Отдам одежду. Или встретимся где-нибудь?».
Отправить. Отлично.
— Бабуль, я пошла! — кричу, но ответа уже не слышу.
Опаздываю! Нужно поторопиться: на этой подработке задержки так просто с рук не спустят. Это не аниме-магазин, где можно халявно провести парочку часов.
Выхожу на лестничную площадку, уже собираюсь закрыть дверь, как замечаю висящий на ручке с обратной стороны подарочный пакет. Хватаю его, попутно закрывая ключом дверь, заглядываю внутрь. Книга.
Достав её, с удивлением вскидываю брови.
Рэй Брэдбери. «Из праха восставшие».
Вы серьёзно? Я хочу купить эту книгу уже пару месяцев, но денег жалко, а читать в электронном варианте не люблю. Что за чертовщина? Иду к лифту, нажимаю на кнопку вызова, только после этого проверяю пакет на наличие каких-нибудь записок или открыток, но, кроме книги, внутри ничего нет.
Кто мог знать о том, что я хотела книгу, и кто вообще мог додуматься оставить её на двери?
Отец? Он такими вещами не занимается, да и с роду никогда бы не догадался, что я люблю читать. Мы с ним не настолько близки.
Элли? Возможно. Я могла при ней упоминать об этой книге. Но подруга никогда исподтишка ничего не дарит, всё время пытается втюхать открыто, будто жертвует на благотворительность.
Возможно, Гриша знает. Мы много с ним болтаем ни о чём, но с чего ему вообще что-либо дарить? Парень даже не в курсе, где я живу.
А больше я ни с кем и не общаюсь.
Двери лифта открываются, и я захожу внутрь, нетерпеливо нажимая на кнопку первого этажа. Открыв книгу, пролистываю её. Ничего. Ни надписей на страницах, ни пожеланий на форзаце, даже цены нет. Книга новая, с идеальными страницами будто только что напечатана.