Вкус вишнёвой лжи

Андес Марсия

— Обращайся, — не подумав, бросаю я. — Хотя, нет. Лучше не стоит. В любом случае, вали в больницу.

Костя усмехается, прижимая локоть к боку и придерживая его здоровой рукой.

— Да, мам.

Качнув головой, поднимаю руку, прощаясь, потому что сил говорить «пока» у меня нет и, оторвав взгляд от парня, ухожу прочь. На улице жара, но мне почему-то зябко. Только сейчас понимаю, что жутко хочется есть, выпить горячего чая и забраться под одеяло.

Но сначала нужно добраться до дома и убедиться, что отец заглядывал к нам и покормил бабулю. Надеюсь, она не спалила квартиру или

не затопила соседей, хотя… что это я? Всегда ведь оставляю её одну, постоянно пропадая на работе. Если что, соседки за ней присмотрят, да и бабуля вечно сидит перед телевизором словно под гипнозом, под дулом пистолета не оттащишь от ящика.

В прочем, когда я добираюсь до дома, квартира оказывается в порядке, бабушка всё так же сидит перед телевизором, а за стенкой в очередной раз тётя Люба орёт на своего сына-разгильдяя. Устало сбросив ботинки, плетусь в свою комнату и заваливаюсь на кровать, чувствуя себя выжатым лимоном.

Я дома. Неужели всё это наконец-то закончилось? Этот длинный безумный день. Сейчас точно был последний раз, когда я помогала Назарову и Скворецкому. Хватит с меня приключений. На всю жизнь нагулялась. Уткнувшись носом в подушку, я думаю о Стасе, и неприятная волна скользит по моим лёгким.

Неужели, он действительно мне нравится?

Ну, в принципе… Парень красив. Стильно одевается, вспомнить только благотворительный вечер, на который Стас пришёл в костюме. Выглядел прямо как герой фильма! Всегда улыбается, приветлив, беспокоится о Косте как о брате. И общаться с ним приятно, не то, что с Назаровым. С последним мы постоянно ругаемся и злимся друг на друга.

Но Стас любит Элли, да и вряд ли ему понравится такая замухрышка как я. Мы из разных миров, и глупо надеяться, что у меня есть хотя бы шанс привлечь внимание Скворецкого.

Да и вообще, не собираюсь я уводить у лучшей подруги парня! Пусть у неё их и два. Это подло. Всё равно у меня ничего не выйдет, даже пытаться не стоит. Так что просто выброшу его из головы и буду заниматься своими делами.

Скоро сентябрь. Нужно накопить как можно больше денег, пока есть возможность, иначе зимой придётся сосать лапу.

Перевернувшись на другой бок, грустно смотрю в стену, прежде чем собрать остатки сил и подняться с кровати. Приму ванну, приготовлю поесть, а потом можно уже и поваляться. Завтра выходной, так что хотя бы один денёчек отдохну спокойно. Посмотрю какой-нибудь сериал, даже из постели вылезать не буду. И пусть весь мир катится к чертям.

Никого я не люблю и никто мне не нравится. И одной неплохо. У меня, вон, Пончик есть. Словно подтверждая мысли, притягиваю к себе тигрёнка и обнимаю, зарываясь под одеяло с головой. Подумаешь, запала на парня подруги. И не через такие трудности проходили. Так что справлюсь. Переболею и справлюсь.

Ложь 38. Стас

Лучшая ложь — это ложь, приправленная правдой. (Сара Дж. Маас. Корона полуночи)

ЛУНА — Грустный дэнс

Ложь 38. Стас

Удар. Кровь. Тупая боль. Смех. Музыка. Порошок. Удар по рёбрам. Разбитая губа. Слюни, смешанные с кровью. Разрывающаяся на части голова.

И, по сути, всё давно позади, но череп до сих

пор сверлят дрелью неистово хохочущие черти. Закрываю глаза — вижу картинки. Пистолет в руках, бита, Назар на коленях. В ушах вибрирует хруст кости и громкий выстрел.

Костян не отвечает. Не могу до него дозвониться с того момента, как Элли настояла на «поехать домой, я ведь вызвала врача». Да и Ира трубу не берёт. Сговорились что ли?

— Милый, я сделала чай, — верещит Элли.

— Ага, спасибо.

Тупо пялюсь в телевизор, периодически замечая в тёмных участках своё отражение. Лицо осунулось, пластыри на скуле и брови, ссадины, покраснения, а под футболкой сочные синяки в районе ребер. Я будто не просыхал несколько дней подряд. А ещё язык постоянно цепляется за неприятно-режущий сломанный зуб. К счастью, брат ещё не в курсе мясорубки, в которой я побывал, так что всё в порядке. Пока что.

Макеева изящно ставит кружки на стеклянный столик и присаживается у меня под боком — машинально обнимаю девушку, продолжая пялиться в отражение на плазме. Оно смешивается с кадрами из фильма, образуя бешенный коктейль флэшбеков событий прошлой ночи, которые я никак не могу выбросить из головы.

Даже не притронувшись к чаю, целую Элли в макушку и с трудом встаю с дивана, успевая заметить скорчившееся от боли отражение.

— Ты куда? — возмущается.

Вымученно улыбаюсь.

— В туалет.

Элли расслабляется, но я чувствую на себе её пристальный прожигающий взгляд вплоть до самой ванной. И даже после, оказавшись в одиночестве, неприятное чувство продолжает преследовать. Прохладно, вибрирует тишина, стены давят как дьявольские тиски.

Облокотившись руками на холодную раковину, я снова вижу своё отражение. Потрёпанный зверь, волчьим взглядом смотрящий на обидчиков. Вблизи лицо вызывает ещё больше отвращения: синяки, ссадины, кожа бледного цвета. Смотреть тошно.

Отворачиваюсь.

Достаю сотовый из кармана спортивок и в очередной раз набираю Костяна. Абонент не отвечает или…

Чёрт.

Бросаю мобильник в раковину, морщась от резкого звука. Закрываю глаза и опускаю голову, пытаясь выбросить из мыслей всё, что произошло после благотворительного вечера.

Меня вырубили практически сразу после того, как уехали Назар с Ирой. Очнулся уже в коттедже, руки связаны, ноги тоже. Голова гудит, идёт кругом, музыка разрывает на части. Такое бывает после травки, когда ты дезориентирован и шарахаешься от резких звуков.

Дима Максимов и Женя Антипов. Никогда с ними не общался: крутиться в их компашке настоящее самоубийство. Когда-нибудь их запрут далеко и надолго, даже деньги не смогут отмазать этих придурков от того, что они делают.

Наркотики, вечеринки, изнасилования, азартные игры, драки и прочее дерьмо, о большей части которой я даже не в курсе. Не удивлюсь, если на их руках есть парочка смертей.

Они хуже Назарова. По сравнению с ними, Костян белый и пушистый.

Максимов не собирался убивать меня, знал, что с моей семьёй опасно связываться. Парни хотели повеселиться, а после позвонить Костяну, чтобы выманить на встречу и «заставить почувствовать то, что испытал на себе Игорь Григорьев». Битой по затылку. Хоп. И всё.