Вкус запретного плода
Шрифт:
Крейг отодвинул свой бокал в сторону, поднялся, зашагал по длинной комнате. Джеф наблюдал за ним, завидуя уверенности этого непоколебимого молодого человека, которую он демонстрировал по всем вопросам.
— Самое главное — не ввязывайтесь в споры с прессой. Общаясь с газетчиками, помните одно: они — ваши политические противники, потому что разделяют левоцентристские взгляды. Они хотят не только использовать, но и погубить вас.
Поэтому не дискутируйте с прессой. Давайте ей осторожные, скучные ответы на все вопросы. А если не можете, говорите просто: «Никаких комментариев». Это порождает
Суть в следующем — не давайте им пищи. Через некоторое время они отстанут от вас, потому что увидят — какой смысл, он все равно ничего не говорит. Конечно, нельзя быть грубым. Вы должны быть вежливым. Но скучным.
Джеф слегка подался вперед.
— Вежливым, но скучным. Разве это не отразится в их статьях?
— Конечно, отразится, — тотчас согласился Крейг.
— Какая от этого может быть польза для нас? — спросил Джеф.
— Пресса — это не ваше средство массовой информации. Если вы посещаете какое-то собрание и выступаете там с речью в защиту доброго дела, это не обязывает вас становиться жертвой их игры. Ваше средство массовой информации — телевидение. Там ваши высказывания не могут быть искажены или отредактированы.
— Как бы не так, — возразил Джеф. — Видели бы вы, как кромсают телефильм, если его длительность превышает заданную на сорок секунд. Если нужно, они могут вырезать слоги.
— Если вы предоставляете им такую возможность, — сказал Крейг, глядя на Джефа.
— Вы можете и не давать им такой возможности, — отозвался Джеф. — Они просто берут и делают это.
Крейг улыбнулся, потер указательный и большой пальцы друг о друга, затем залез во внутренний карман и вытащил оттуда аккуратную стопку из белых карточек. Говоря, он похлопывал ею о ладонь своей левой руки.
— Им не удастся так поступить с вами. Если вы будете соблюдать мои правила. Не говорите свободно с прессой. Поберегите себя для телекамер. Заметив их, играйте так, словно вы на сцене. И давайте только те ответы, которые есть на этих карточках.
Джеф взял карточки, просмотрел их. На каждой было отпечатано какое-то заявление. Каждое заявление содержало примерно одинаковое число слов. Джеф вернулся к первой карточке. Там было краткое высказывание о свободе предпринимательства.
«Конечно, я — сторонник свободного предпринимательства. При условии партнерства между свободным трудом и свободным капиталом. Работая вместе, они могут достичь многого. Именно это сделало нашу страну великой. И сделает ее еще более великой».
Джеф посмотрел на Крейга.
— Тут нет ничего нового. Достойного внимания.
— Будет, когда это произнесете вы, — уверенно заявил Крейг. — Джеф, по-моему, вы не сознаете, как восхищаются вами люди. Они слушают, что бы вы ни говорили. И редакторы на ТВ знают это. Поэтому они будут использовать вас. А поскольку ваши заявления будут короткими, вам всегда дадут в обзоре новостей сорок — пятьдесят секунд эфирного времени. Без монтажа и купюр.
Конечно, если вы изъясняетесь длинными громоздкими фразами, как делает большинство политиков, вы провоцируете монтаж. А когда начинается монтаж, это приводит к искажениям.
Джеф снова начал просматривать карточки. Там были ответы на все вопросы, которые задавали ему в Сакраменто, включая такой: «Что делаете здесь вы, порядочный либерал?»
Он задержался на этом ответе. Прочитал отпечатанный мелким шрифтом текст:
«Я был не только порядочным либералом, я был человеком с обливающимся кровью сердцем. Да, я познал опасности, которые мы должны предотвратить. Этот опыт обошелся мне недешево. Это — одна из причин, по которой я нахожусь здесь».
— Это «обливающееся кровью сердце», — сказал Джеф. — Обязательно использовать такой оборот?
— В те дни вы не были коммунистом, да? — резко спросил Крейг.
— Нет, конечно!
— Однако они использовали вас. Чтобы защитить многих невинных актеров и писателей, вам пришлось также прикрыть нескольких коммунистов. Нет смысла отрицать это. Этот факт известен всем слишком давно. Поэтому прежде чем вас обвинят в излишнем сострадании бедным, сами назовите себя человеком с обливающимся кровью сердцем. Когда кандидат признается в какой-нибудь своей слабости, избиратели чувствуют, что они имеют дело с честным человеком. Поэтому вы сами поднимете этот вопрос. Обезоружьте их! Не дайте им шанса обвинить вас. Еще есть вопросы?
Джеф просмотрел оставшиеся карточки, прочитал каждый вопрос, каждый ответ.
— Что это, черт возьми? — спросил Джеф. — Две карточки с одним и тем же вопросом. Но ответы совершенно противоположные.
— Какой это вопрос? — сказал Крейг, прекрасно знавший это.
— Вы — кандидат на государственную должность?
— О да, есть такой вопрос.
— На первой карточке — отрицательный ответ. Но на второй написано: «Я говорил раньше, что если настанет время, когда люди этого штата захотят иметь политика-гражданина, у меня не останется иного выбора, как стать кандидатом. Думаю, это время пришло».
Крейг посмотрел на Джефа сквозь свои толстые очки, мобилизовав всю свою серьезность.
— Я никогда не даю человеку совет, как ему лучше распорядиться своей жизнью. Но, как я уже говорил, Джеф, — по-моему, вы не сознаете, какое воздействие вы оказываете на людей.
В последние годы вы обрели новый статус в их глазах. Статус, который вы никогда не имели прежде, будучи только кинозвездой. В последние месяцы несколько произнесенных вами речей сделали вас важной фигурой. Люди смотрят на вас. Они доверяют вам. Верят вам.
Вы думаете, что вами восхищаются как актером. Нет! Это восхищение человеком. Публика — это невинная девушка. Будучи порядочным человеком, вы можете играть ее чувствами. Раньше или позже вам придется заявить о своих намерениях. Удовлетворить запросы общественности. Это ваш гражданский долг. Никто не подскажет вам, что надо сказать. Вы сами должны решить это. Вы можете уйти. Можете сказать, что никогда не были кандидатом на государственную должность и не собираетесь им становиться. И можете сказать, что вы — кандидат. Нельзя лишь слишком долго уходить от ответа. Это нечестно по отношению к людям.