Вкус запретного плода
Шрифт:
— Ты хочешь сказать, что я попал в черный список? — спросил Джеф. — Только за то, что я выступил перед комиссией и сказал под присягой правду?
— Я хочу сказать следующее: они предпочитают не связываться с человеком, чья фамилия напоминает публике о самом факте расследования, — твердо произнес Доктор.
— Что мы будем делать? — спросил Джеф.
— Что мы будем делать? — повторил Доктор. — Я знаю, что мы не должны делать. Нам не следует бороться. Мы не должны пускаться в объяснения, оправдываться, устраивать публичный скандал. Это только
Последняя фраза прозвучала не как эпилог, а как пролог к новому заявлению.
— Малыш, — Доктор наклонился над столом и положил свою руку на руку Джефа, — малыш, мы знали хорошие времена. И плохие. И я всегда любил тебя. Может быть, в плохие времена даже сильнее, чем в хорошие. Потому что ты — джентльмен. Человек чести.
Джеф не ответил даже своей обычной полуулыбкой. Похоже, Доктор готовился сообщить нечто слишком зловещее.
— Поэтому я хочу быть с тобой честным, малыш. Я должен сказать тебе — найди другого агента.
Неистовый спазм сдавил желудок Джефа. Это заявление было самым шокирующим и страшным из всех, какие ему доводилось выслушивать в этом городе. Он почувствовал, что на его спине и груди выступил пот.
— Я бы поступил нечестно, не сказав тебе этого. Сначала я подумал, что мои ребята потеряли энтузиазм, потому что студии слишком часто отвергали тебя. Поэтому я сам взялся за дело. Я был уверен, что смогу добиться успеха. Поэтому обнадежил тебя перед твоим отъездом в Палм-Спрингс.
Внезапно Джеф перебил Доктора со злостью в голосе:
— Тут как-то замешан Мо Рашбаум?
— Мо Рашбаум? Прокатчик не может иметь к этому отношения. Источник беды здесь, в этом городе!
— Я просто подумал… ну, он…
Джеф не закончил фразу.
— Вот что я скажу, малыш. Я, верно, потерял голову. Их неблагодарность так возмутила меня, что я послал всех к черту! Все студии! Конечно, я выпустил пар, но ничего не добился. Только нажил себе врагов. Думаю, именно это я и сделал. Нажил себе врагов.
Он задумался на мгновение, потом сказал:
— Лично я не пострадаю из-за этих проституток. Когда я предложу им новый горячий товар, они широко распахнут передо мной двери и бросятся целовать мои ноги. Но ты — это другая история. Как ты сможешь снова стать горячим товаром?
— Роль, — с горечью напомнил ему Джеф. — Роль в той картине могла сделать это!
— Возможно, — согласился Доктор. — Может быть, мне следовало позволить тебе работать за возмутительно низкий гонорар.
Эта фраза обеспокоила Джефа так же сильно, как и совет найти другого агента. Ирвин Коун никогда не признавался клиенту в совершении серьезной ошибки. Очевидно, положение действительно было весьма плохим.
— Мне нужно еще выпить! — внезапно сказал Доктор; он повернулся, чтобы подозвать официанта.
Ожидая новые напитки, оба мужчины молчали. Джеф думал о том, как воспримет новость киноиндустрия. Все решат, что ТКА отказалась от Джефа Джефферсона, а не наоборот. Если Доктор бросал актера, тем более супруга
Отпив полбокала, Доктор внезапно предложил:
— Тебе следует попытать счастья на сцене! На Бродвее! Хорошая роль в хорошем спектакле возродит тебя.
— Последний раз я играл на сцене во время учебы в колледже. И даже тогда без большого успеха.
— Ты — известная личность. У тебя есть имя. В Нью-Йорке на тебя будет спрос.
— Эти нью-йоркские критики только и ждут шанса освистать любую кинозвезду. Ты это знаешь.
— Не тебя, Джеф. Уже по политическим причинам они будут добры к тебе.
Доктор якобы пытался утешить его, но Джеф интерпретировал замечание Коуна как попытку протянуть ему спасительную соломинку надежды на выход из абсолютно безнадежной ситуации.
— Ты не первый и не последний актер, оказавшийся в таком положении, — сказал Доктор, допивая спиртное. — Такие сейчас времена. Если бы индустрия сейчас не шаталась, мы бы не столкнулись со всеми этими проблемами. Студии не боялись бы рисковать, приглашая тебя. Телевидение! — Доктор выплюнул это слово, словно оно было нецензурным. — Я бы хотел, чтобы эту чертову штуку никогда не изобрели! Знаешь, чего я боюсь? Из-за телевидения этот город умрет. Нельзя развлекать людей с телеэкрана бесплатно и рассчитывать, что люди будут покупать билеты в кассах кинотеатров. А результат? Я могу назвать отличных, уважаемых актеров, которые продают свои лос-анджелесские дома и перебираются на восток. Как жалкие цыгане! Весь уклад жизни тысячей актеров, их семей, ломается, гибнет. Это похоже на медленное землетрясение. Все вокруг тебя дрожит, трясется, разваливается, и ты не в силах остановить это.
Доктор перевел дыхание.
— Слушай, мне нет нужды говорить тебе это. Если бы ты сам не находился в такой ситуации, ты бы знал ее по проблемам, с которыми ты сталкиваешься в Гильдии.
Доктор снял свои очки и принялся полировать их, что дало Джефу шанс рассмотреть его глаза, увлажнившиеся то ли от эмоций, то ли от напряжения.
Хотя Джеф не доверял Коуну и теперь имел более веские, чем прежде, основания недолюбливать его, он все же сочувствовал Доктору. Коун, похоже, сильно переживал за любимую им индустрию и своих клиентов.
Увидев, что лицо Джефа смягчилось, Доктор решил, что он достиг своей цели.
— Черт с ними! — сказал он. — Давай поедим.
Он повернулся, чтобы позвать метрдотеля сигналом, которому он научился в молодости, когда нанимал для мафии ансамбли. Он издал губами звук громкого поцелуя. Метрдотель подошел к их столу, выхватил меню из-под мышки, точно мушкетер — шпагу из ножен перед схваткой. Заказав ленч, мужчины стали ждать без предвкушения и аппетита.
— Не игнорируй то, что я сказал насчет Нью-Йорка. Бродвея. С хорошей пьесой, сильным режиссером, долгим турне перед премьерой ты можешь добиться успеха. Возможно, отправиться летом на гастроли длительностью в восемь-десять недель.