Вкуси меня медленно

Шоуолтер Джена

Мгновение поколебавшись, она кивнула.

– Конечно, почему бы и нет?

Он слегка улыбнулся, но взгляд его был жёстким, когда Джексон посмотрел на агентов. Он рассказал им о чипе, который контролировал её, и впервые Мишка не испытывала стыда или гнева из-за того, что кто-то может её пожалеть. Её настоящее и будущее больше не будут запятнаны прошлым. Она этого не допустит.

К тому моменту, как Джексон закончил рассказ, Миа и Даллас побледнели. Испытывали стыд.

Мишка сжалилась над ними, но только потому, что они

всегда заботились о Джексоне.

– Как рука? – спросила она Мию.

– Заживает, – ответила агент, затем сухо добавила, – Спасибо, что не стерла мои кости в порошок.

– Не за что.

– Знаю, что ты могла поступить и хуже. Сучка, – пробормотала Миа.

Мишка подавила улыбку. Из уст Мии это слово было комплиментом. Иногда.

– Я не причиняю балеринам больше боли, чем необходимо. – Миа скользнула языком по зубам, но промолчала. Мишка повернулась к Далласу. – Нет побочных эффектов после оглушения?

– Помимо изменения личности? – спросил он так же сухо, как Миа ранее. Ну, теперь в его голосе были хоть какие-то эмоции, пусть и самоуничижительные. – Помимо того, что в одно мгновение я хотел прикончить тебя, а в следующее уже себя?

– Ага, помимо этого.

– Нет.

Они ухмыльнулись.

– Отлично, – произнесла Мишка, поцеловав Джексона в губы. – Так теперь мы все друзья?

– Нет, чёрт побери, – ответила Миа. – Я не буду красить тебе ногти или ходить с тобой по магазинам. Просто теперь мы не будем пытаться убить друг друга.

– Это всё, чего я когда-либо хотела. – Мишка снова взглянула на Далласа. – Итак, раз вы с ней друзья, означает ли это, что она красит тебе ногти?

– К сожалению, да. – Серьёзно произнёс Даллас.

Джексон хихикнул.

– Проваливайте, ребята. Можете отправить ей цветы или ещё что-нибудь.

По пути на выход агенты спорили о цветах (кто отправит их) и покраске ногтей (какой цвет больше идёт Далласу).

Мишка посмотрела на Джексона, который улыбался, но не мог скрыть беспокойство в глазах.

– Ты укротила меня, моих друзей – ну, типа того – и Шонов. Осталось сделать только одно, прежде чем мы сможем начать жить долго и счастливо.

"Верно, – подумала она. – Чип". Как только Джексон восстановится, они разберутся с чёртовым чипом.

***

Четыре с половиной недели спустя.

Джексон перевёз Мишку в свой – их – дом, надел кольцо на её палец, и его жена только что перенесла операцию. Дважды он чуть не потерял Мишку. Дважды её сердце прекращало биться, и докторам приходилось возвращать её с того света.

Дважды он сам чуть не умер.

Джексон слишком поздно понял, что лучше будет с ней, пока она зависела от жизни Эстапа, чем проведёт хоть день без неё, и ненавидел

себя за то, что подтолкнул её к операции.

Однако спустя шестнадцать часов ада на Земле, наблюдения за тем, как его жену бреют на лысо, а затем распиливают её голову как чёртову дыню, он наконец-то почувствовал, что может дышать снова и не боялся, что скоро его внутренности вылезут наружу.

Доктора прогнозировали долгое но, вероятно, полное восстановление, хотя чип был внедрён глубоко и соединён с тем, с чем не должен был. У Мишки могли возникнуть проблемы с памятью, но, учитывая её прошлое, она могла даже обрадоваться этому. При условии, что его она не забудет, Джексон был счастлив.

Боже, он был действительно счастлив. Он прекратил ненавидеть себя, когда его жена пришла в себя и открыла опухшие глаза.

Мишка лежала на чистой постели, к её телу были присоединены многочисленные приборы, и Джексон очень аккуратно забрался на кровать рядом с ней. Это была полная противоположность тому, что было несколько недель назад, когда он очнулся в больнице и увидел её рядом.

– Джексон, – произнесла она невнятно. Мишка была слабой, но в глазах её светилось счастье.

– Я здесь, малышка.

– Как я выгляжу?

Джексон осмотрел её. Глаза Ли'Ес были опухшими, лоб бледным, а на голове у неё был тюрбан.

– Прекраснее, чем когда-либо. – И он говорил правду. Как бы Мишка не выглядела, для него она была прекрасна.

Она слегка улыбнулась, когда сон и изнеможение постепенно начали отступать.

– Ты не против побритой головы?

– Нет, чёрт возьми. Ты сексуальная и чертовски выносливая. Единственный недостаток в том, что Мие нечего будет заплетать, если вы решите устроить вечеринку с ночёвкой.

– Ах, ты такой милый.

– Нет, просто говорю правду. А ещё я люблю тебя и, как только ты восстановишься, докажу это тебе. Буду доказывать снова и снова.

Её улыбка стала ещё шире, несмотря на то, что голова Мишки откинулась в сторону, словно девушке было слишком тяжело удерживать её.

– Компания сейчас в моей гостиной, ребята смотрят телик и съедают всё до последней крошки в доме. Они хотят узнать о твоём самочувствии. – Джексон провёл кончиком пальца по её плоскому животу. Он проведёт всю оставшуюся жизнь делая эту женщину счастливой, заставляя её улыбаться и смеяться. – Но мне не хочется делиться тобой.

Когда он дотронулся до неё, мониторы, на которых отображались её жизненные показатели, стали пикать чуть быстрее, чуть громче.

– Эстап всё ещё в коме? – спросила она.

– Да.

– Как только восстановлюсь, я преподнесу тебе его голову в качестве подарка. Можешь делать с ней всё, что пожелаешь. Это докажет мою любовь к тебе.

Джексон тихо рассмеялся.

– Моя милая убийца, которая мягкосердечна глубоко в душе.

Медленно подняв руку, она провела пальцами по его подбородку и нахмурилась.