Владимир Красное Солнышко

Васильев Борис Львович

— По славянским обычаям, мужчина может иметь столько жен, сколько в силах защитить и накормить.

— Это разумно. Мужчины гибнут в боях и куда чаще умирают от болезней, чем женщины.

— На Востоке это поняли давно, великий жрец. Мусульманская религия, созданная пророком Мухаммедом, учла эту особенность. Учение Мухаммеда чем-то напоминает мне обычное славянское многобожие, но его учение невозможно ввести в Киевской Руси без риска поссорить меж собой славянские племена.

— То, что делается ради благополучия

женщин и детей, должно быть гибким и мягким, великий киевский князь. Женщины ранимы и беззащитны. И все же мне кажется, что общую веру в единого Бога следует вводить, исходя прежде всего из общей же и пользы. А общая польза для Великого Киевского Княжества — торговля по Великому торговому пути.

— У Торгового пути из варяг в греки — два ключа, великий жрец. Один у меня в Киеве, второй — в Византии.

— Византия могуча, но ее потрясали мечи твоего прадеда князя Олега и твоего деда князя Игоря.

— Это было давно, — усмехнулся великий киевский князь. — С того времени Византия успела зализать свои раны. И она мне не по зубам.

— С того времени над Византией витает постоянный страх перед нашествием с севера. С помощью этого страха и надо заставить Византию просить милости у тебя. Подумай над этим. Не бывает кольчуги без слабого звена.

— Но я не только не вижу такого звена, верховный жрец, но и не ощущаю его.

— Когда человек становится зависимым, великий князь? Тогда, когда он вынужден просить.

— Смотря что именно просить, великий жрец.

— Заставь гордую Византию умолять тебя принять христианство православного толка.

— Но как?.. Как?..

— Найди слабое звено.

— В цареградской броне?!

— Не бывает кольчуги без слабого звена, великий князь. Даже у Византии.

— Но я не знаю, где оно!

— Счастливый молодой муж Александр Золотогривенный не только умелый полководец, но и крещен в православную веру. Возможно, он что-то знает о делах и промахах Византии. Посоветуйся с ним, великий князь.

Владимир задумался, не ответив вождю ятвягов. А тот вдруг напомнил:

— Кстати, нам пора к продолжению свадебного пира. Сын мой проводит тебя, великий князь, а я задержусь. Молодая мать сына родила, надо и ее поздравить, и младенца поглядеть.

— Когда тебя ждать, великий жрец?

— Завтра к обеду. Пускай попарятся.

— Кланяюсь тебе, вождь ятвягов.

Сын жреца проводил великого киевского князя через поляну к дереву, на котором висело личное оружие князя Владимира.

— Будут ли какие-либо повеления, великий князь? Или пожелания?

— Нет. Прими мою благодарность.

Молодой ятвяг низко поклонился. Владимир надел пояс с мечом и кинжалом, увидев сидевшего под кустом недовольного Ладимира, усмехнулся:

— Обиделся, что не пустили тебя со мной?

— Что ж. Законы у них такие. В Смоленск путь держим, великий князь?

— В Смоленск.

— Ну,

тогда пошли, — сказал Тур, появляясь из кустов.

2

По дороге молчали. Великий князь старательно обдумывал все, что сказал ему жрец ятвягов, Ладимир был чем-то весьма недоволен, а Тур хмурился: он глубоко осуждал дурацкие, с его точки зрения, законы ятвягов, запрещавшие личному телохранителю великого киевского князя, давшему роту на верность, входить в их владения…

Следовало отыскать счастливого молодого мужа для серьезного разговора, и Владимир повелел Туру:

— Найди мне Золотогривенного.

— Где?

— Не знаю. Может, в бане.

Недовольный поручением, Тур ушел. Он был очень старательным, но вбил себе в голову, что поручения ему следует давать посерьезнее, а то посылают как безымянного челядинца, а ты — бегай…

— Доволен ли беседой, великий князь?

— Доволен, Ладимир. Хотя надо думать.

В этот раз бегал Тур не зря. Вскоре из бани и впрямь вышел распаренный Александр.

— Звал, великий князь?

— Пошли.

Пришли в огромный сад князя Преслава. Нашли увитую хмелем беседку, уселись.

— Тут вопрос, витязь мой золотогривенный, весьма сложный, — начал Владимир. — Как славян объединить? Бабка моя пыталась, пожаловав им личные права, но равенство еще не есть объединение. Объединить народы способна только общая религия. Согласен?

— Смотря какая религия, великий князь.

— Ну, к примеру, были у меня магометане из Хазарии, потолковали по душам. Только они вина не пьют, а веселье Руси есть добрая винная кружка, да еще — каждому в руки. Как на моих пирах после твоей победы.

— Добро попраздновали, — улыбнулся Золотогривенный.

— Добро. А потому я магометанам и отказал. Евреи приходили, но их религия нам не подходит.

— Они родину утратили.

— Родину вернуть можно, не в этом дело. Религия-то у них племенная. А мы — разноплеменные. Подходит это нам? Не подходит.

— Мы с тобой крещеные, великий князь, — напомнил Ладимир. — Нас бабка твоя крестила.

— Мы с тобой — да. А Русь?

— Да, племенная религия нам не годится, — согласился Александр Золотогривенный.

— Купцы, которые с западными странами торговлю наладили, католическую веру хвалили.

— Тогда уж лучше православие, — проворчал Ладимир.

— Почему лучше?

— Теплее. Потому и бабка твоя многомудрая именно ее и выбрала.

— Думал об этом. Долго думал… Как бы ярмо на нас не надели.

— Почему же ярмо? — удивился Александр. — Я тоже крещен в православную веру и никакого ярма не ощущаю.

— Ты — один, сам за себя решаешь. У меня же — великое княжество. А выход в Черное море Византия в своих руках держит. И весьма сильна. И будет волю свою нам диктовать. Разве не так, Александр?