Владимир Красное Солнышко

Васильев Борис Львович

Об этом и сообщил великому князю Александр, в конце прибавив:

— Кажется, повезло. Следующей ночью переправим все силы на тот берег.

За ночь все силы переправить не удалось. В крепости их заметили и стали следить в открытую. Александр понял, что первоначальный план придется менять, а потому приказал начать штурм крепости, не ожидая, пока переправятся остальные:

— Больше ждать нельзя, великий князь.

— Начинай!

Херсонесская крепость, сложенная из камней, была невысокой и довольно древней. Она стояла на валу, на скальном основании, имела равные

промежутки между приземистыми башнями и четверо ворот. Но у киевлян не было ни таранов, чтобы пробить ворота, ни катапульт, чтобы забросать крепость корчагами с огнем, ни штурмовых лестниц, чтобы подняться на стены, — все это пропало вместе с баржами на прибрежных скалах.

— Атаковать! — крикнул было Владимир.

— Потонуло то, с чем атаковать можно, великий князь, — напомнил Александр. — Осталось одно: вал строить вокруг крепости. Вровень со стенами.

— Ну… Всем работать. Всем!

С утра, распределив участки, все принялись таскать землю и камни под стены крепости. Все — дружинники, обозники, рабы, челядь. Ладимир и командующий Александр Золотогривенный таскали тоже.

Не таскал землю один великий князь. Смотрел, как дружно все работают, как на глазах вырастает вал вокруг крепостных стен. И подбадривал работающих:

— Пиром угощу! — обещал он.

Вечером устроили пир для дружин и — отдельно, в стороне — для челяди.

— Завтра на стены, дружины мои отважные! — воскликнул князь Владимир, подняв кубок. — И поведет вас на эти стены мой лучший полководец Александр Золотогривенный!.. Хвала и слава великому воеводе Александру!..

— Хвала и слава великому воеводе! — подхватили дружины. — Хвала и слава великому киевскому князю Владимиру!..

Дружно прокричали и хвалу, и славу. Только утром после пира проснулись — и…

Не было у стен крепости ни единой крошки насыпанной вчера земли…

2

Все в полной растерянности смотрели друг на друга и на лучшего киевского полководца, воеводу Александра Золотогривенного — искоса, осторожно — на великого князя.

— Знак!.. — заорал какой-то старик из челяди. — Знак вещий!.. Чудо нам явилось грозное!.. Уходить надо!.. Бежать отсюдова, бежать!..

— Замолчи, старый, — осадил его Александр.

— А куда же земля подевалась? — негромко спросил великий князь.

— Осажденные ночью ее всю в крепость перетаскали, — с досадой пояснил Александр. — В башнях наверняка есть тайные ходы для вылазок.

— Что же делать-то собираешься?

— Поставлю дружинников возле каждой башни. Думаю, это их образумит.

Поставили по четверке дружинников и подготовили отряд для их поддержки.

И снова стали дружно таскать землю, громоздя вал вокруг крепости. А на следующее утро вся земля опять исчезла, хотя стоявшие на постах у башен дружинники никого не видели. Точно земля исчезла сама собой.

— Да что же это такое?

— Наверняка, у них какие-то подземные проходы под крепостью, великий князь.

— И найти их нельзя?

— Как? Это же ров вокруг крепости рыть придется.

— А тогда что делать?

Александр вздохнул:

— Тогда?.. Ждать.

— Чего

ждать-то? — спросил Ладимир.

— Ждать, когда новые осадные машины из Киева привезут. Но здесь ждать нельзя, никаких припасов не хватит. Значит, нужно возвращаться, а через год…

— Нет! — взревел великий киевский князь. — Только сейчас, только в этом году! В Византии неспокойно, два императора вот-вот глотки друг другу перегрызут…

— Ага! — вдруг перебил его Золотогривенный.

— Что — ага? — опешил великий князь.

— Вот почему они помощь Херсонесу не присылают! Никто не хочет рисковать…

— Да. Ни Василий, ни Константин войск не пришлют, себе дороже. Так что в этом году, Золотогривенный, крепость брать надо. Иначе поздно будет.

— Что ж, будем осаждать, пока голод их не образумит. Обложим со всех сторон.

Опять днем таскали землю и опять к утру она исчезала. И опять, и опять… И снова исчезала. Но иного выхода никто придумать не мог, а Александр напрасно уговаривал великого киевского князя запросить помощь из Киева.

— Некогда, Золотогривенный, некогда нам помощи ждать. Сейчас надобно брать, сейчас.

Но «сейчас» не получалось. И это настолько злило великого князя, что он послал в крепость своего доверенного челядина, наказав передать, что великий киевский князь Владимир не отойдет от крепости три года, пока ее защитники с голоду не помрут.

Через сутки из Херсонеса вылетела стрела. Стрелу подобрали, потому что к ней была прикреплена записка. И принесли ее князю Владимиру.

В записке было по-гречески: «От восточной башни идут трубы в крепость. Перейми их, великий князь, и Херсонес сдастся на милость победителя. Анастас».

Взрыли землю за восточной башней, нашли трубы и отвели воду от крепости. На третий день после этого защитники Херсонеса запросили пощады.

Без воды не повоюешь…

3

Великий князь запретил дружинам, да и кому бы то ни было иному, входить в поверженный город. Поставил охрану у всех ворот, строго-настрого наказав никого в город не пускать. И направил в Византию особое посольство во главе с Ладимиром.

Ладимиру было поручено лично вручить княжеское послание братьям-императорам и выговорить особые условия принятия христианства для Руси.

«Я взял на копье ваш славный город Херсонес, — говорилось в послании. — Хочу от вас принять христианство, а коли откажете, так отдам Херсонес рабам на разграбление. Шлите сюда ко мне священников и вашу сестру Анну. Хочу взять ее в законные жены, и здесь, в Херсонесе, нас и обвенчают после моего крещения в вашу веру. Великий киевский князь Владимир».

Царевна Анна рыдала взахлеб, в ногах у братьев Василия и Константина валялась, умоляя не отдавать ее в жены восточному варвару. Но Ладимир, свободно говоривший по-гречески, был неумолим, живописуя вторжение в Византию через горные перевалы киевских дружин. И братья дрогнули перед его напором. Анна продолжала рыдать и отказываться, угрожая наложить на себя руки. Кое-как ее успокоил митрополит, который должен был окрестить Владимира, а вслед за тем и обвенчать молодых: