Владимир Высоцкий: Эпизоды творческой судьбы
Шрифт:
«Курс — абсолютно не похожий на предыдущий, но тоже очень талантливый. Тут были: Володя Высоцкий, который словно был счастлив уже тем, что находился в студии. Он любил здесь, кажется, самые стены; Валя Никулин с его нервным темпераментом; слегка рассеянный Роман Вильдан, целеустремленный Володя Комратов и другие.
С этим курсом Павел Владимирович поначалу допустил ошибку. Он думал, что талантливым людям нечего начинать с этюдов, которые, как он говорил, всегда несут в себе известную долю надуманности, вымученности. Сразу стали делать отрывки, сцены. Но на втором курсе оказалось, что студенты не имеют прочной базы для того, чтобы двигаться дальше.
«Советскую литературу у нас вел Александр Сергеевич Поль. Это был прекрасный преподаватель, эрудит и большой знаток своего предмета. Но он терпеть не мог, когда кто-то опаздывал на его лекции. И если дверь в аудиторию открывалась после звонка, то кто бы это ни был — он запускал или тростью, или портфелем. В общем всем, что под руку подвернется. Однажды досталось даже Радомысленскому — нашему ректору, который пришел вызвать его по какому-то делу. Так вот, хоть Поль и выделял Володю за большую любовь к своему предмету, но Высоцкому изрядно от него попадало». (19)
«Занимался Володя очень увлеченно, пропадал в студии целыми днями. Помню, как покупала в «Елисеевском» магазине перед самым закрытием колбасу, несколько булок, масло и несла сыну и его товарищам». (3)
«У нас была прекрасная компания. «В наш тесный круг не каждый попадал» — эта строчка из песни Владимира Высоцкого имела невыдуманный адрес, если соотнести ее с тем домом, где завсегдатаями были и он, и я, с восьмого класса сидевшие за одной партой. Почти каждый вечер собирались мы у одного из наших друзей, который жил один — родители умерли — в большой тридцатиметровой комнате. Квартира была коммунальная, в ней жили еще две семьи, но наши посиделки, частенько заканчивавшиеся под утро, хотя и бывали шумными, соседей как-то не беспокоили. Быть может, потому, что соседи были тоже достаточно молоды». (1)
«Такая была наша жизнь. Были компании (хотя здесь это неподходящее слово), были дружеские застолья, было товарищество, братство. Наши застолья длились порой ночами, и там много говорилось, пелось, сочинялось. Акимов рисовал, Володя рассказывал, кто-то пел, кто-то пробовал писать музыку. С ним можно было сидеть ночи напролет. Порой я уставала, меня укладывали на диван, покрывали буркой (она и сейчас висит у Акимова на стене), переходили на шепот. А потом утром мы шли в студию на занятия. Наша жизнь незаметно и очень естественно вплеталась в процесс творчества». (21)
«Все мы жили тогда практически рядом: Володя на Большом Каретном, Володя Акимов в Каретном ряде, Гарик Кохановский на Петровке, я — в Лиховом переулке. Мы входили в одну школьную дружескую компанию.
Совсем рядом был сад «Эрмитаж» — место нашего «выхода в люди». Все великие эстрадные артисты выступали там, на летней площадке Театра эстрады: Утесов, Шульженко, Смирнов-Сокольский, Гаркави, Миров и Новицкий... На их концерты мы ходили по нескольку раз. Там же проходили первые гастроли зарубежных коллективов — помню выступление польского «Голубого джаза». В общем, все свое свободное время мы проводили в «Эрмитаже». (15)
«Когда мы были студентами, мы прорывались всеми способами на интересные спектакли и кинопросмотры. Когда в Москве гастролировал французский театр «Комеди франсез», я на его спектакли через крышу лазил». (17)
«За годы учебы на нашем курсе образовалась,«троица», которую, скажу не хвастаясь, Павел Владимирович очень полюбил: Владимир Высоцкий, Роман Вильдан и я, Валентин Никулин. Все мы, конечно, были абсолютно разными, но дополняли
«До сих пор старожилы студии вспоминают знаменитые «капустники» нашего курса. И заслуга в этом прежде всего Володи Высоцкого. Невозможно было без смеха смотреть его пародии как на педагогов (Массальского, Кедрова, Комиссарова, Тарханова), так и на разного рода знаменитостей, эстрадных певцов (начиная от Армстронга и кончая Утесовым), или просто на пресловутых героев американских и ковбойских фильмов. Не зная ни одного слова по-английски, он мог в течение получаса имитировать этот язык. Причем так, что однажды слушавший его человек, в совершенстве владеющий английским, сказал: «Ничего не могу понять. Говорит вроде бы все правильно, а смысла нельзя уловить. Очевидно, какой-нибудь диалект». (2)
«В Школе-студии Володю знали как прекраснейшего рассказчика (...). У него был сосед. Действительно был или он его придумал — абсолютно неважно. Сосед Сережа — очень занятный парень, немножечко дефективный. Он не выговаривал 30 букв алфавита. Три он говорил хорошо, а остальные — плохо, И когда Володя встречал «Синёзу гдуснава-гдуснава», — а встречались они чуть ли не ежедневно, то получалась очередная замечательная веселая история. Мы хохотали до колик (...). И этот Сережа в лице Володи на протяжении всей учебы кормил нас подобными рассказами». (19)
«Володя много времени тратил на студенческие «капустники». Ведь он умел очень точно схватить и передать характер другого человека и бесстрашно пародировал своих педагогов (...). Ректор студии Радомысленский как-то назвал Володю неисправимым сатириком. Умел он посмеяться и над собой. О себе иначе чем в шутку говорить не любил». (3)
«Помнится, на одной из лекций по эстетическому воспитанию актера дискутировался вопрос, каким человеком должен быть актер. Несколько грубовато ставилась тема — «Актер и человек». Володя, по-своему перефразировав такую постановку вопроса, подал реплику: «Актер, но человек». После укоризненного взгляда преподавателя он тут же, «невинно» смущаясь, добавил: «Я только хотел сказать, что и актер — человек». Вениамин Захарович Радомысленский, который вел этот предмет, с трудом сдерживая улыбку, ответил: «У тебя в дипломе будет написано — актер драматического театра и кино, а ты — безнадежный сатирик». (2)
«Тонкий педагог, Массальский понимал необузданные потенциальные способности Володи, весь этот полет фантазии и редкий поэтический дар, но острое чутье и многолетний опыт подсказали Павлу Владимировичу, что талант его нужно организовывать и направлять, что нельзя позволять ему разбрасываться. Массальский сыграл важную роль в формировании творческой личности Владимира Высоцкого — в отношении воспитания вкуса, и в развитии общей культуры. Он знал: возможности у Володи огромны и разносторонни, но именно тут-то и требуется твердая направляющая рука педагога, чтобы помогать ему строже отбирать нужное, отбрасывать несущественное.