Владимир Высоцкий — жизнь, легенда, судьба

Зубрилина Светлана Николаевна

Работая в Театре на Таганке, Владимир Высоцкий расширил тематику своего творчества, стал писать много песен для театральных спектаклей, кино, на самые различные сюжеты: о войне и спорте, сказочные, лирические, философского содержания — о летчиках и моряках, колхозниках неученых, военных, инженерах, людях разных социальных слоев, а порой и эпох. К созданию песен Владимир Высоцкий относился как к очень серьезному занятию, оно было для него не просто увлечением, а профессиональным, тяжелым трудом: «Если на две чаши весов бросить мою работу: на одну театр, кино, телевидение, мои выступления, — говорил Высоцкий, — а на другую — только работу над песнями, то, я вас уверяю, песня перевесит!.. Я вам должен сказать, что песня для меня — никакое не хобби, нет!

У меня хобби — театр. (И вообще самая лучшая профессия — это хорошо оплачиваемое хобби.) Когда пишешь, песня всё время живет с тобой, вертится в голове, никогда не покидает…»

Над каждой песней Владимир Высоцкий работал очень подолгу. По его словам, сначала он подбирал ритм для стихов, для строки, а затем под этот звучащий в голове ритм придумывал весь текст, Высоцкий аккуратно заносил его в тетрадь и продолжал править. Если правки становилось много, текст переписывался несколько раз. Сам он очень образно говорил о моменте рождения песен: «У каждого человека бывает болдинская осень — приливы и отливы, как в любви, так и в поэзии. Иногда вдруг пишется, а иногда по нескольку месяцев — просто невозможно — ни одной строчки, ни одной мелодии не приходит.

Вот сажусь за письменный стол с магнитофончиком и гитарой и ищу строчку. Сидишь ночью, работаешь, подманиваешь вдохновение. Кто-то спускается, пошепчет тебе чего-то такое в ухо или напрямую в мозги — записал строчку, вымучиваешь дальше. Творчество — это такая таинственная вещь, что-то вертится где-то там, в подсознании, может быть, это и вызывает разные ассоциации. И если получается удачно, тогда песня попадает к вам сразу в душу и западает в нее.

Потом песня все время живет с тобой, не дает тебе покоя, вымучивает тебя, выжимает, как белье, — иногда она мучает тебя месяца по два. Когда я писал «Охоту на волков», мне ночью снился этот припев. Я не знал еще, что буду писать, была только строчка: «Идет охота на волков, идет охота…» Через два месяца — это было в Сибири, в селе Выезжий Лог, мы снимали картину «Хозяин тайги» — я сидел в пустом доме под гигантской лампочкой, свечей на пятьсот, у какого-то фотографа мы ее достали. Золотухин спал «выпимши», потому что был праздник. Я сел за белый лист и думаю: что я буду писать? В это время встал Золотухин и сказал мне: «Не сиди под светом, тебя застрелят!» Я спрашиваю: «С чего взял, Валерий?» «Мне Паустовский сказал, что в Лермонтова стрелял пьяный прапорщик», — и уснул.

Я все понял и потом, на следующий день, спрашиваю: «А почему это вдруг тебе сказал Паустовский?..» Он говорит: «Ну, я имел в виду, что «как нам говорил Паустовский…» На самом деле, я тебе честно признаюсь, мне ребятишки вчера принесли из дворов медовухи, и я им за это разрешил залечь в кювете и на тебя смотреть».

Вот так, значит, под дулами глаз я написал эту песню, которая называется «Охота на волков».

Многие из наших читателей, конечно, знают эту песню В. Высоцкого и восхищены его исполнением. Художник Михаил Шемякин вспоминает о своем заочном знакомстве с Владимиром Высоцким: «Я прослушал несколько песен Володи, и прежде всего меня потрясла «Охота на волков». Одной этой песни было достаточно для меня, чтобы понять: Володя — гений! В этой песне было сочетание всего… Как говорят художники: есть композиция, рисунок, ритм, цвет — перед тобой шедевр. То же самое в этой песне — ни единой фальшивой интонации… Все было, как говорили древние греки, в классической соразмерности. Полная гармония, да еще плюс к этому — на высочайшем духовном подъеме! Это гениальное произведение, а гениальные произведения никогда не создают мелкие люди», — и нам остается только согласиться с этим мнением.

Как наши читатели, наверно, убедились, Владимир Семенович Высоцкий был удивительным рассказчиком, он живо рисовал интереснейшие истории не только перед друзьями, но и перед более широкой аудиторией. На концертах-встречах народ смеялся не только от комических песен-диалогов Высоцкого, но и от его таких свойских, родных шуток и баек, близких русскому характеру и духу.

Там

же, в Сибири, во время съемок фильма В. Назарова «Хозяин тайги» была написана еще одна потрясающая песня «Банька по-белому». Произошло это летом 1968 г. (в с. Выезжий Лог Красноярского края).

На время съемок фильма Владимир Высоцкий и Валерий Золотухин поселились в старой сибирской избе, оставленной для продажи. Здесь артисты жили по-спартански: у них было две раскладушки, кое-какая деревенская утварь, яркая стовольтовая лампочка под потолком и окна без занавесок. В фильме Золотухин играл милиционера, а Высоцкий — преступника, и так как первый, вживаясь в роль, почти не снимал милицейской формы, а второй на людях «отрабатывал» повадки настоящего бандита, то жители села долго принимали Золотухина за конвоира Высоцкого.

Валерий Сергеевич Золотухин позже почти через год записал в своем дневнике:

«29.06.1969. Недавно мы вспоминали с Высоцким наше «Выезжелогское житье». Ах, черт возьми, как нам там было хорошо! Поняли только сейчас, и сердце сжимается. Тогда мы были всем недовольны. Я часто повторял: «Кой черт послал меня на эту галеру?» А теперь… Почему-то в памяти вся обстановка нашей избы — стол, на нем, кажется, всегда стояла самогонка, нарезанное сало… лук, чеснок, хлеб. В подполье стояло молоко. Завтрак наш — хлеб, молоко. Конечно, не всегда стояла самогонка… но помнится, что всегда… В кастрюле — холодные остатки молоденького поросеночка. Как я сейчас жалею, что мало записывал, ленился…»

Обилие продуктов появилось оттого, что Валерий Золотухин, по его признанию, «приторговывал» Владимиром: жители села, когда видели, что они днем дома, приходили и просили «конвоира» «показать им живого Высоцкого» вблизи. И он показывал. Вызывал Владимира, шутил, дескать, «выйди, сынку, покажись своему народу…» Раз пришли, другой, третий и повадились — «вблизи поглядеть на живого…» И Золотухин сказал желающим увидеть Высоцкого:

— Несите, ребята, молока ему, тогда покажу.

В.С. Золотухин с юмором вспоминал об этом: «Молока наносили, батюшки!.. Не за один сеанс, конечно. Я стал сливки снимать, сметану организовали» Излишки в подполье спускал или коллегам относил, творог быстро отбрасывать научился, чуть было масло сбивать не приноровился, но тут Владимир Семенович пресек мое хозяйское усердие.

— Кончай, — говорит, — Золотухин, молочную ферму тут разводить. Заставил дом горшками, не пройдешь… Куда нам столько? Вези на базар в выходной день».

Днем шли съемки фильма, а вечером и по ночам Владимир Высоцкий писал стихи, мешая ярким светом Валерию. Напишет, растолкает друга и просит послушать. Потом стал спрашивать, чем отличается баня по-белому от бани по-черному и что такое полок. А через день написал свою знаменитую «Баньку по-белому». Ее первым слушателем опять же стал Валерий Золотухин: «На другую ночь он меня опять растолкал, и в этом доме, пустом, брошенном, ночью стоит он, истошный, с гитарой и поет:

Протопи, протопи ты мне баньку, хозяюшка-а, — Раскалю-у я себя, распалю-у, На полоке, у самого краюшка-а Я сомненья в себе истреблю-у…»

В то время Владимир Высоцкий не был любителем бани: прикипел он к ней гораздо позже — и только настоящий поэт мог, попарившись пару раз в сибирской баньке, создать такое глубокое, истинно народное произведение.

Режиссер Станислав Говорухин, в то время уже друживший с Владимиром Высоцким, так вспоминал свое посещение артистов в августе 1968 г.: «Глубокой ночью вхожу в село… Бужу всех собак, с трудом нахожу нужный мне дом. Стучу… Открыл мне Золотухин… В доме темно, ни керосиновой лампы, ни свечки, электричество отключили в одиннадцать вечера. Мы обнялись в темноте. Володя первым делом сказал… Что может сказать разбуженный среди ночи человек, которому в шесть утра вставать на работу? Каждый, наверное, свое. Но я точно знаю теперь, что скажет истинный поэт.