Владимир Высоцкий. Жизнь после смерти
Шрифт:
В дальнейшем Любимов при каждом удобном случае настаивал на «статусе изгнанного из родной страны и собственного театра», чтобы скрыть фактическую сторону своего добровольного отъезда и невозвращения. Так, в 2005 году, на традиционном показе спектакля «Владимир Высоцкий» к программкам спектакля прилагались два официальных документа: постановление ЦК КПСС «О поведении режиссера Любимова Ю. П. в связи с подготовкой спектакля «Владимир Высоцкий» в Театре на Таганке» от 10 ноября 1981 года и указ Президиума Верховного Совета СССР «О лишении гражданства СССР Любимова Ю. П.» от 11 июля 1984 года.
В феврале 1986
Из дневника В. Золотухина:
«18 ноября 1988 г. «Когда меня выгнали из СССР…» – вот это самая противная для меня фраза в любимовском построении оправдательного слова. Он пытается внушить, и многим он мозги запудрил, что его якобы выдворили, выслали из России. Как ему хочется, чтоб было, как у Солженицына! Зачем? Меня тошнит от его интервью – «все не так, ребята…».
Ведь куда правильнее и честнее было бы даже такое: «Стало невыносимо жить, работать, я покинул СССР под первым предлогом, лишь бы не видеть, не слышать, не участвовать». Ведь так оно и есть… чем глупостями добиваться лишения гражданства».
Возможно, Любимов и не добивался, чтобы его лишали гражданства, но очень этому способствовал. В период с января по март 1984 года он не предпринял ни одного шага, чтобы вернуться к брошенной им труппе. Любимов покинул осиротевшую труппу и постылую Родину, чтобы за границей научиться жить по «волчьим законам капитализма», которые ему очень даже приглянутся.
Любимов стал гражданином Израиля. Его жена Каталин – венгерская еврейка – согласно Закону о возвращении имела право жить на «исторической родине». Они поселились в Иерусалиме. Потом Любимов получит венгерское гражданство и будет впоследствии очень сожалеть, что не стал еще и подданным королевы Великобритании.
В добровольной эмиграции режиссер провел семь лет. «Как бродяга, мотался по Европе», – скажет он позже. Ну, прямо гастарбайтер какой-то! «Мир облагодетельствован его изгнанием» – так была оценена в западной прессе работа Любимова за рубежом.
За время своего пребывания за границей Любимов поставил 25 новаторских оперных спектаклей на лучших сценах мира: миланской La Scala, парижской Grand Opera, лондонского театра Covent Garden, оперных театров Гамбурга, Мюнхена, Бонна, Стокгольма, Чикаго, Карлсруе, Штутгарта, Неаполя, Болоньи, Турина, Будапешта, Тель-Авива. И всегда это была пропаганда лучших образцов русской культуры: Чайковский, Мусоргский, Достоевский, Пушкин, Булгаков… Правда, в свои «изгнаннические годы» он то и дело занимался повторами, перенося свои таганские спектакли или сделанные за рубежом из одной страны в другую, и этим совершенствовал свой режиссерский профессионализм.
Подводя общий итог своей эмиграции, Любимов скажет: «За границей за
Анатолий Эфрос
Когда Любимов не вернулся из Англии, мы остались одни, никому не нужными сукиными детьми…
Анатолий Васильевич Эфрос – режиссер, о котором можно только мечтать.
Эфрос был не просто режиссер. Он привносил в самый воздух нашего искусства нечто высокое и нравственное. Он – как тот чеховский молоточек, который все стучит и стучит, напоминая нам о самом главном. Он был очень нежный художник. Нежность – вот что было главным в его искусстве. Он утолял жажду души. Эфрос не просто любил театр, он испытывал к нему юношескую восторженную влюбленность. Он был Ромео театра. Он любил в нем все: репетиции, спектакли, «запах кулис», ночные «монтировочные» и особенно актеров.
Анатолий Васильевич все надеялся, что работа, его высочайший профессионализм могут как-то перевесить, переломить это неприятие. А когда он осознал окончательно, что происходит нечто, с его достоинством несовместимое, он просто разрешил себе не жить.
После отказа Н. Губенко возглавить Театр на Таганке Министерство культуры назначает главным режиссером Анатолия Васильевича Эфроса…
А. Эфрос нашел в себе мужество принять театр в один из самых критических моментов его существования. Самый зависимый от режиссуры театр оказался как бы в параличе и был фактически брошен на произвол судьбы его создателем. При всех мотивах невозвращения, главный режиссер, преувеличивая собственную роль, полагал, что существование «Таганки» без него немыслимо: нет Любимова – нет и его театра.
З. Славина: «Когда Любимов уезжал из страны, оставив театр, нас, своих актеров, я умирала от боли и обиды. Мне казалось невозможным пережить такое предательство. Я его боготворила. Уехав, он разом перечеркнул все, что было у нас общего, все, чем я жила многие годы. Меня перечеркнул! Я не захотела жить. Так не захотела, что и в самом деле оказалась почти у черты. Той, за которой, быть может, ничего уже нет. Ни театра, ни дружбы, ни света… Мне казалось, что с уходом, отъездом Любимова мир рухнул. Как вообще можно играть что-либо, когда тебя – перечеркнули?»
О выполнении требования Любимова – разрешить запрещенные спектакли – тогда не могло быть и речи. И обезглавленной труппе дали нового руководителя. Режиссера, вынужденного уйти из Театра на Малой Бронной из-за конфликтной ситуации с учениками.
На первом собрании труппы Эфрос сказал: «Я сейчас в очень трудном положении. Мне кажется, что и вам жутко тяжело, потому что вы без работы уже достаточно много времени. Мы можем помочь друг другу, потому что у меня есть для вас художественное предложение. Давайте попробуем, чтобы вам не жить в мертвом театре, а мне не жить без театра…»