Владимирские Мономахи

Салиас Евгений Андреевич

— Дорогой мой Аркадий Дмитриевич, — заговорил Змглод, — спасибо вам за вашу любовь, но все это, извините, измышление самое невозможное. Вам нельзя, дворянину, высокскому владельцу, богачу, сочетаться браком с дочерью… кого же? Ведь меня всегда звали полутуркой. Мать нашей Сани, конечно, по крови вам родственница, дворянка. Но я-то кто же такой? Как называют: проходимец! Что вы! Полноте! Нешто возможно этакому браку состояться!

И Денис Иванович даже слегка улыбнулся.

Аркадий стал горячо доказывать Змглоду, что он, может быть, пять уже лет как решил, что никто, помимо Сусанны, его женой не будет.

— Я никому этого

не сказывал, — горячо объяснял Аркадий, — робел признаваться в этом. Одно время думал, что и пройдет это. А вышло наоборот. За последние два-три года я увидел, что мне жить без Сани невозможно. Она должна быть моей женой! И никто мне в этом не помешает! Один вы можете помешать запретом ей венчаться со мной.

— А Олимпий Дмитриевич?! — воскликнул Змглод.

— Олимпий тут ни при чем! Он не отец, да и в качестве совершеннолетнего я по закону могу жениться на ком хочу.

— По закону? Верно, Аркадий Дмитриевич. Но дело не в законе! Дело в том, что Олимпий Дмитриевич по многим причинам сего не пожелает и вам запретит.

— Запретит?! — вскрикнул Аркадий.

И Денис Иванович опять удивился голосу, которого никогда не слыхал.

— Вот до чего довело мое всегдашнее помалкивание, — вскрикнул Аркадий. — Ну, да теперь пора! Конец! В чем другом я буду все уступать Олимпию. В этом деле никогда! Как я сказывал Ивану, так и вам скажу: на смерть полезу!

Аркадий смолк и после паузы заговорил спокойнее, но с чувством:

— Или Саня будет моей женой, или пускай меня убьет кто. Хоть тот же Олимпий. Но дело в том, что если вы не будете перечить, а станете мне помогать, то, конечно, ничего худого не приключится. Мы одолеем. И я не попадусь, как кур во щи. Меня при вашей помощи и защите какой-нибудь Платон не сожжет и не зарежет. А если вы сами будете против меня, то тогда, понятное дело, и я пропаду. Да еще, помяните мое слово, и Сусанна Денисовна пропадет. Он вас и в Муроме достанет. Что ему?! И всегда он был о двух головах, а теперь после такого ловкого дела, как с Гончим, он, пожалуй, еще пуще осмелел. Все ему теперь трын-трава! Он на ваш дом с новыми своими гусарами нападет, выкрадет Сусанну Денисовну и увезет. А вот вы себя так поведите, чтобы я мог сделаться ее защитником. А прежде этого мне надо сделаться ее нареченным с вашего согласия.

Аркадий замолчал. Денис Иванович сидел сумрачный, отчасти как будто даже смущенный.

Молчание длилось долго.

— Что же?! — резко произнес Аркадий.

И снова это вырвалось у него тоном голоса его брата. Он как будто давно гневно ждал решительного ответа.

— Скажу я одно пока, — глухо отозвался Змглод. — Дайте мне поразмыслить, очень уж вы меня огорошили!..

Аркадий уехал, а старик созвал всех своих — жену, дочь и сына.

Объяснив им, с чем приезжал Аркадий, он спросил:

— Ну? Что же тут делать?

Алла Васильевна заявила тихо и глуповатым голосом, что всегда ожидала предложение молодого барина.

— Это почему? — воскликнул старик.

— А вот Саня мне всегда это сказывала, а она не лгунья.

Змглод опешил и удивленно глянул на дочь.

— Правда, батюшка, — улыбнулась Сусанна. — Я надеялась всегда… Но при таких обстоятельствах, как вот теперь, надо сто раз отмерить и один отрезать. Правда, Ваня? — обратилась она к брату.

Иван сурово кивнул головой, а затем стал объяснять, что на Аркадия, известно, полагаться мудрено, и надо предоставить

ему бороться с братом, а самим выждать.

— Я ему срок для ответа моего дал, — сказал Змглод.

— Ну, минует срок, тогда и увидим, что отвечать, — решительно проговорила Сусанна. — Наш ответ будет зависеть от того, как сам Аркадий Дмитриевич себя поведет сегодня и завтра.

— Будь по-вашему! — тихо произнес старик.

XIX

Разумеется, Аркадий волновался и трусил при мысли, что придется объясняться с братом и, конечно, выдержать натиск.

Какая будет стычка и что из нее произойдет, Аркадий не мог даже вообразить. Ему однако представлялось, что чем натиск брата будет грубее, тем лучше. Чем мягче станет противиться брат, тем хуже. Аркадию представлялось, что если брат дойдет до остервенения, станет грозиться всячески, то он, Аркадий, немедленно все будет готовить к свадьбе и в самый день своего совершеннолетия обвенчается.

Денис Иванович между тем, ничего не сказав жене и дочери, объяснился с сыном. Оба Змглода, отец и сын, были одного и того же мнения, что предложение Аркадия Дмитриевича есть просто затея. Конечно, он искренно желает этого, потому что давно любит Саню, но никогда не хватит у него смелости привести все в исполнение. Только всю семью подведет.

Сусанна Юрьевна так же, как и Олимпий Дмитриевич, будет, конечно, против этого брака, будет орудовать на все лады, действовать и убеждениями, и угрозами. И, конечно, мягкий и нерешительный Аркадий Дмитриевич им уступит. И серьезное дело станет смехотворным делом. Над семьей Змглода будут только потешаться, скажут, что они затеяли неподобное, зазнались, забыли, кто они, и вообразили, что простодушного молодого человека легко женить на дочери.

Иван Змглод, видя задумчивость и какую-то растерянность Аркадия, прямо говорил ему и убеждал:

— Только смех один будет! Где вам против братца идти!

В то же время Иван Змглод советовал отцу молчать и отложить ответ в долгий ящик или же тотчас отвечать решительным отказом. Кончилось тем, что на третий день Денис Иванович, чувствуя себя несколько лучше, при помощи костыля добрался до своей тележки и, явившись в дом, с трудом поднялся по лестнице. Отсюда он прошел прямо на половину Аркадия Дмитриевича.

Денис Иванович считал необходимо нужным явиться лично, поблагодарить молодого барина за честь и объяснить, что все это дело совсем немыслимое. Но едва только Аркадий узнал, с каким решением явился Змглод, как пришел в такое состояние, в каком никто его никогда не видал.

— Так вот что! — воскликнул он. — Вот до чего дошло дело. Я должен быть несчастным человеком вследствие моей трусости, моего слабодушия. Я люблю Сусанну Денисовну невесть с каких пор и, конечно, без нее совсем жить мне будет невмоготу, а вы мне отказываете! Почему? Потому что не любите меня, или потому, что я ей не пара? Это бы ничего! Это бы понятно было! А вы отказываете потому, что я плакса, как зовет меня брат, что я, затеяв дело, только осрамлю вас, только всех смеяться над вами заставлю! Так слушайте, Денис Иванович! — вскрикнул он вдруг. — Несмотря на ваш отказ, я сейчас иду к брату и все ему объясню. Все-таки дело огласится. И если вы будете все-таки продолжать отказываться, то я увезу Сусанну Денисовну и тайно обвенчаюсь с ней в самый день моего совершеннолетия! Я знаю, что она пойдет на это.