Владычица ветров
Шрифт:
– Смелая! С характером.
– Одобрил сероглазый.
– И как? Удачно оттяпала или так, покусала?
Этан втянул кулак в рукав и продемонстрировал брату отсутствие кисти. Они оба засмеялись, особенно, когда Дир припомнил, что мог остаться без уха.
– И чем же? Когтями? Зубами?
– уточнил он об отрубленной руке.
– Не знаю. Но предметы она заставляет двигаться, не касаясь их.
– Тоже отпил вина Этан.
– Проверено на собственном опыте!
– Лез под юбку?
– хихикнул Дир.
Этан скривился, доказывая тем самым догадку брата.
–
– Я предпочитаю действовать лаской, а не грубой силой брать все и всех подряд.
– Фыркнул младший брат.
– А она, стало быть, не повелась на твои сладкие речи и пылкие взгляды? Сумасшедшая!
– снова издевательски подколол его сероглазый.
– Погоди-ка, если ты считаешь ее полоумной, то зачем она тебе? Разве тебе нужна такая морока? Хочешь, я выделю тебе какую-нибудь из самых красивых девиц, пофигуристее... Зачем тебе эта, больная? А?
Этан с надеждой переубедить брата, уставился такими искренними глазками... Но Дир только самодовольно оскалился.
– Уговор есть уговор!
– напомнил сероглазый.
– Ты сам сказал: "Поймаешь - она твоя!". Или хочешь нарушить слово человека королевской крови? Мне напоминать тебе о чести, о нерушимости клятв?
Чистое и красивое лицо зеленоглазого исказила злость. Брат подловил его, и обратного пути не дал. Но Этан попробовал найти лазейку к желаемой цели другими способами.
– А мне напомнить, что ты дольше одного раза ее не используешь?
– Умолкни!
– И не подумаю! Не папин ли это приказ, а? Любовница только одна и та, проверенная министерством. Остальное - строго подотчетно!
Тора перестала улыбаться. Дир, наоборот, рассмеялся.
– Я сам решу, когда отпускать ее.
– И снова нахмурился.
– А ты о ней ни слова не скажешь в своих отчетах папеньке и маменьке, иначе ее отберут...
– Давай обмен! Я тебе трех красивых, аппетитных, умелых, а ты мне - Тору обратно отдашь?
– Нет.
– Отрезал старший.
– И не торгуйся, как на рынке. Кстати, красоток своих потом пришлешь, позже! Ты же на правах хозяина должен мне угодить!
– намекнул Дир, и поднялся, демонстрируя, что разговор окончен.
Этан, ворча себе под нос, ушел из покоев брата, оставив Тору с новым хозяином. Тот сбросил с себя одежду, встал перед девушкой, вглядываясь в глаза.
– Ты будешь моей!
– заявил он.
– А мне все равно.
– Ответила она, вспомнив о его любви ко всему, что требует приручения.
– Хочешь - буду!
Мужчина отстранился, недовольно пожевал губы и буркнул.
– Слишком быстро ты стала рабой.
Тора только мягче улыбнулась его досаде, подумала, может еще и в ножки ему поклониться, тапочки в зубах принести? Быть покладистой -- вот короткий путь на волю.
Он вскинул бровь, изумленно уставившись на девушку.
– Посмотрим!
– выдавил он, прикоснувшись рукой к ее шее, и нежным ласковым движением опустил ладонь к груди. Тора ухватилась ногтями за его запястье, заранее провалив собственный план
– Еще раз сбежишь, попытаешься себя убить - накажу!
– Не сомневаюсь!
– прокомментировала девушка, вызывая агрессию, но в то же время оживляла пребывание в замке брата.
В покои после короткого стука в двери, вошли две девицы. На них были откровенные наряды, практически открывающие все женские прелести, которые стоило бы спрятать от алчных взглядов мужчин. Хотя, взгляды этих женщин мало чем отличались от мужских. Дир отвлекся от Торы, попав под чары женщин. Служанки с жадностью впились в обнаженный торс второго принца.
Ведающая пришла к выводу, что место для любовных утех ей пора бы освободить и тихонечко сползла с кровати. Намеревалась просочиться в двери, но, поймавшая рука втянула ее обратно.
– Из моих покоев, без моего дозволения, ты не выйдешь!
– заявил, наивно считавший ее своей собственностью, Дир.
Тора попыталась прожечь его взглядом, но безрезультатно. К сожалению, огонь ей не повиновался. Так что она захлопнула дверь и демонстративно прошагала на балкон. Села на пол, подобрала под себя ноги и подняла голову к небу. Ребра болели. И даже захотелось поплакать, жалея себя. Но...
Звезды - сотни, миллионы светлячков - на черном полотне, подмигивали, звали и отвлекали от ненужных глупостей вроде жалости. Девушка отчаянно хотела разглядеть небесных огней маму. Но она не отзывалась. Тогда Тора закрыла глаза, и оживила ее образ в памяти. Мама пришла, заглушая шум и стоны, доносившиеся из покоев принца своим мелодичным голосом. Она пела для дочери, ту колыбельную, что любили они слушать с сестрой, и которую Тора теперь пела Этану.
– Знаешь, Суи жива!
– заговорила Тора, когда мама обняла ее.
– Ты ведь знала... А я... Прости!
– За что?
– спросила мама, приглаживая спутанные волосы на голове дочки.
– За то, что не искала ее.
– Разве ты могла? Ты бы никого не смогла в тот момент защитить!
– приговаривала она.
– Зато ты выжила! И посмотри на себя: ты уже многое умеешь...
– Да что я умею? Шептаться с ветрами? Слушать травы, чувствовать смертельную воду? Вот и все. Ты умела больше.
– И ты научишься. Просто откройся для мира, научись говорить с ним! Тебе нужно научиться внимательно смотреть в души сердца, слушать не только природу. Так ты сможешь себя защитить, моя хорошая. Так ты узнаешь, кто твой друг, кто враг, кого стоит опасаться, и кому не стоит жить на этом свете. Для этого просто не закрывайся в круге собственных болей. Боль - это временно... Как прохладный ветерок.