Владычица ветров

Егер Ольга Александровна

А толпа стояла, ликовала, и ни один живой человек не шевельнулся. Только кто-то из волчьей стаи, бросился вперед, но не смог подойти к хлещущему довольному костру, получившему добавку к угощению.

– Дайте же воды!
– обращенные к небу слова, нашли отзыв быстрее, чем мольбы к черствым сердцам людей. Сгущающиеся облака ответили ведающей, их пронзили молнии, они грозно вгрызлись в землю площади, распугивая черствых смертных. Сорвалась исцеляющая спасительная вода, заливая пламя, не давая ему добраться до ног Торы, гася голодный огонь,

пожирающий ребенка. Детский плач также звенел в ушах, шумел и терзал душу. Волк смог добраться до девочки, но обгорелое тело не давалось в руки.

– Чертово отродье!
– зашипел рядом голос того стражника, который лишился руки. Мужчина, выхватив меч у товарища, зашагал на помост, чтобы прекратить жизнь ведьмы сталью. Тора бы и его казнила за черствость, но...

– Что здесь происходит?
– гром поддержал этот вопрос.

Люди перестали верещать и метаться, попятились назад и замерли. На красивом скакуне, восседал молодой мужчина с бесконечно прекрасным, гармоничным лицом. Даже когда он хмурился - становился еще красивее. Вздернутые брови, как черные стрелы над зелеными глазами устремились к ведьме, затем обвели площадь, людей. Строгие и тонкие черты носа, скул, губ выражали надменность и властность. Длинные темные волосы спадали шелковым полотном на плечи. При одном только взгляде на него, Тора забыла, что стоит перед лицом долгожданной смерти живая, и что на земле лежит дитя, чьим вдохам отмерены секунды.

– Я повторяю: что здесь происходит?

Нашкодившие подопечные потупили взоры. Тогда хозяин обратился к палачу. Тот осклабился, повернулся и, поклонившись, молвил:

– Ведьму, сжечь хотели, господин!

– Чем доказано, что она ведьма?
– закономерный и логичный вопрос, на который Тора и не рассчитывала в людском муравейнике.

– Так руки меня, сука, лишила!
– проныл, демонстрируя культяпку, вояка. Возможная гибель неповинного ребенка его совершенно не заботила, как и прочих.

– Это так?
– вопрос уже адресовали виновнице, и озвучил его один из сопровождавших господина, то ли гвардеец, то ли еще кто.

– Я защищалась!
– опускать глаза долу, если права, она не собиралась, поэтому вонзила их в зеленые холодные очи вельможи. И в ее сознании неожиданно что-то надломилось, будто сургучная печать сломалась - Тора немного иначе стала чувствовать...

– Вот как...
– протянул, сощурив по-кошачьи выразительные глаза, мужчина, и снова оглядел толпу, наткнувшись на изуродованное тело ребенка. Он поморщился, и рассердился пуще прежнего.

– А где судья? Что-то не видно его. Ни наместника... Куда только подевались вершители правосудия? Неужели отлынивают от работы? Или вы сами, взяли их обязанности на себя? А?
– в его голосе было достаточно грома, чтобы небесный счел его за родню и усилил угрозы молодого дворянина.
– Может, мне стоит их посадить в темницу, а вас посадить на их места?!

Стражи сначала глупо заулыбались, но потом сквозь толпу прошли двое пузатых

богатеев и их воинственные шавки перестали скалиться, сознавая, что хозяева погладят, но только палицей по спине.

Словно море, шевельнулась безликая серая масса, дрожа и стараясь незаметно, по одному уйти домой. Стоять под проливным дождем и ожидать наказания, никому не нравилось, но уйти без приказа люди не могли.

– С каких пор в городах империи чинят самосуд?
– почти кричал, выходя из себя, дворянин.
– Вы считаете, что если находитесь вдали от столицы, так император не ведает о том?

– Простите господин!
– кланялись толстяки.
– Это недоразумение!

– Ну, так это...
– робко выдал палач.
– Она ж руку... того...

– Если вы, - нахмурился он на толстяков.
– Не в состоянии разобраться кто ведьма, а кто человек, я сам со всем разберусь! Но тогда в вас, как в судьях и наместниках отпадет всякая потребность!
– громыхнул голос господина, и его компаньоны ехидно переглянулись, что сулило отсутствующим до сего момента множество проблем.

Тора встретилась взглядом с Альфом, стоявшим поблизости. Он ничего не понимал, но появление незнакомца произвело на него успокаивающее действие. Девушке тоже понравился новый судья. Но каким будет его вердикт?

– Та, которую назвали ведьмой! Ты поедешь со мной! Не смей сопротивляться!
– предупредил всадник. А она и не собиралась. Только плечом дернула, мол, какая глупость! Что-то подталкивало к этому человеку, что-то подсказывало -- так должно было произойти рано или поздно. Служивые отвязали девушку, помогли спуститься босыми ногами на землю.

– Могу ли я?..
– недосказанная просьба, удостоилась кивка. Движением руки, попросив тучи разойтись, она склонила колени рядом с умирающей девочкой. Та совершенно потеряла свой облик.

– Она больше не заикается!
– шепотом проговорил дед Хром.
– Может, теперь все на свои места становится.

– Может... А может стоит проследить за этим юнцом... Надо бы разведать кто он, и отчего такой интерес к нашей Торе!
– согласился Альф.

– Не бойся боли!
– руки коснулись незакрывающихся век, затем замерли над грудью обожженной, ощущая биение крохотного сердца. Слабое, оно так странно стучало...

– Ты хочешь жить?
– прежде, чем решать за кого-то его судьбу, ведающая хотела знать желания души, но итак уже знала ответ.

– Нет, - вырвался хрип.
– Я не хочу... боли!

– Тогда прощай!
– с материнской болью в голосе сказал Тора, коснулась губами сожженного лба, слыша, как дыхание ребенка становится все тише. Боль ушла, сердце замерло. Маленький огонечек вырвался из груди погибшей девочки и весело метнулся к раскрытым, словно объятия, облакам. Оттуда уже проглядывали лучи ласкового солнца.

Люди вокруг ведающей охнули, но воздержались от привычных вскриков: "Ведьма, убийца!". И хорошо. Иначе, она бы им ответила!