Владычный полк
Шрифт:
– Плохо.
– Сам знаю. Мы своим купцам намекнули, они на медь цену подняли и стараются московским купцам не продавать. И пути торговые не перекроешь на Москву – оттуда хлеб и соль в город идут. Ладно, Андрей, действуй, даю тебе полную свободу. Нароешь чего – славно, а на нет и суда нет.
Андрей откланялся, вышел во двор и уселся на лавке. Сейчас, по зимнему времени, купцов иноземных почти нет, на санях они не ходят – далеко. А вот москвичи заезжают, свои товары продают, здешние покупают. Только все ли они купцы настоящие? Или, как и Андрей,
С чего начать? Он решил сходить на площадь – там всегда народ толкался. Послушать, оценить, приглядеться.
Люди собирались отдельными кучками, явно по интересам. В одних больше про цены, хлеб да соль говорили, в других – в основном о политике. Вот они-то Андрея и интересовали, особенно те, где о Литве говорилось. Он постоял с полчаса, выслушал до конца главного горлопана, и, когда народ стал расходиться по своим делам, Андрей решил проследить за горластым новгородцем. Тот шел не оглядываясь, но Андрей на всякий случай не приближался.
Горлопан шел на Неревский конец – так называли один из районов города. Вот он свернул на одну из улиц, отворил калитку и зашел во двор, похоже, к себе домой.
Андрей дом запомнил и вернулся на площадь. А там уже и люди другие, и ораторы самозваные. Да, сильно Новгород от Москвы отличается. Там не принято вот так что-то обсуждать на площадях. Не зря Новгород со своими землями – республика, а Москва – деспотия. В Новгороде женщины имеют те же права, что и мужчины, могут на вече в городской совет избираться, сами дела вести – торговые, ремесленные, и грамоте почти все обучены. В Москве ничего этого и в помине нет. И голос на вече женщины тоже имеют. А главное – нет такого подобострастия к дворянству и служилым чиновникам, как в престольной: никто в пояс не кланяется и шапку не ломает.
Андрей снова пристроился к группе жителей. Выступающий призывал собрать вече и голосовать за присоединение к Литве. Но горожане освистали, затюкали выступающего и в знак протеста разошлись.
Оратор нисколько не смутился, присоединился к другой кучке, немного послушал и стал говорить сам. Громким голосом и жестикуляциями он завладел вниманием собравшихся и снова заговорил о Литве. Неужели свобода и независимость Новгородской республики так ему надоели?
Закончив свою речь, выступающий пошел с площади. Андрей – за ним. Ба, да он тоже идет на Неревский конец, сворачивает на уже знакомую улицу и заходит в тот самый дом, куда заходил первый горлопан.
Андрей в нервном возбуждении прошел мимо. Не случайность это! За самим домом последить надо, похоже, тут главарь обитает, мозговой центр провокаторов. И по методам работы напоминает его, Андрея, действия в последние дни пребывания в Москве.
Он возвращался на подворье уже вечером. В принципе, ему невероятно повезло. Первый день – и такая удача!
Следующим днем он нашел старшину улицы и вроде как невзначай, между разговором, выяснил, кому принадлежит дом. Владелец – златокузнец, живет давно, ни в чем предосудительном, вроде кутежей и драк, замечен
Он вернулся на подворье, прошел к Гермогену.
– Дом нашел интересный, точнее, его владельца. На вечевой площади людишки разные горлопанят про Литву, а потом в дом заходят – либо за деньгами, либо за указаниями.
– Кто таков?
– Новгородец, златокузнец Матвей Кошкин.
– Не слыхал раньше.
– Последить за домом хочу. Угол в избе напротив снять или поблизости. И помощника бы мне – за людишками последить, что приходят.
– Разумно. Леонтий пока ничем не занят. Устроит?
– Вполне.
– Дерзай. И да поможет тебе Господь в твоих начинаниях!
Андрей откланялся. Время едва перевалило за полдень, и он направился на Неревский конец. Осмотрелся, определил дом, из которого видно будет. Наискосок немного, зато окна на улицу и справа. Хозяев бы только уговорить, да чтобы не болтливы оказались.
Он постучал в калитку.
На стук вышла далеко не молодая женщина.
– Чего тебе, милок?
– Угол снять хочу. Люди добрые подсказали, что у тебя можно.
– И-и-и, милок, люди что хочешь скажут. А семья велика ли?
– Не, я да брательник.
Женщина задумалась. Лишняя копейка никогда не помешает.
– Зайди, что мы на улице стоим.
Андрей зашел в избу, осмотрел три маленькие комнаты. Чистенько, но бедно, нужда чувствуется.
– Меня вот эта устраивает, – он указал на одну. – Сколько просишь?
– Медяху за седмицу, – женщина прижала пальцы ко рту. Самой, наверное, показалось много.
– Лады. Задаток даю. Так завтра с утречка придем.
– Так и сегодня можно…
– Мы с братом по ночам работаем, сторожами, – соврал Андрей.
– Как знаешь.
Утром Андрей и Леонтий уже сидели в комнате в доме хозяйки, оба смотрели в окна.
– Нет, так не пойдет, – сказал Андрей, – давай по очереди. Сначала я, потом – ты. Но если я покажу на кого-то, за ним пойдешь. Осторожно проследишь – где живет, как звать, чем занимается.
– Да что же, у него спрашивать?
– Где живет, сам увидишь. А потом с соседями разговор заведи, поинтересуйся между прочим, ненавязчиво. Потом разговор на другую тему переведи – вроде словоохотливый болтун.
– Понял. – Леонтий улегся на лавку.
До полудня никто не входил и не выходил из интересующего их дома. Потом, часам к четырем пополудни, как прорвало – один за другим пошли ходоки. Некоторые на тарантасах подъезжали, и, судя по одежде, – состоятельные люди. Ну да, златокузнец все-таки, товар свой продавать должен, видимость соблюдать. Но и другие заходили, значительно более скромно одеты. На покупателей золотых изделий посетители были вовсе не похожи и находились в избе недолго.
Двоих Андрей узнал – это как раз за ними он шел сюда после площади, на одного сразу Леонтию указал. Сам же наблюдал.