Владычный полк
Шрифт:
– А зачем?
– Надо.
Фадей кивнул. Втроем они разобрали и вновь сложили дрова. Пусто. Стены из тонких жердей, ничего не спрячешь.
Они перешли к бане. Андрей не погнушался простучать стены. Бревна толстые и вполне могут скрывать тайник. Каждую половицу на полу попытался ножом подцепить – не поддавались. Он не погнушался в печь-каменку руку запустить, но только испачкался.
Андрей старался не показывать своего разочарования. К Гермогену ходил, воинов выпросил – и что?
Все вышли во двор. Андрей
– Его осматривали? Кто?
– Я, – отозвался один из воинов. – Стенки из горбыля, тонкие.
Вот незадача! Взгляд его упал на собачью конуру недалеко от ворот. Цепь от нее идет, ошейник на снегу валяется, но самого пса нет.
– Конуру осматривали?
– Ее-то чего смотреть?
Андрей же спросил из интереса – к конуре шли следы сапог. Если кто-то из воинов подходил, тогда понятно. Пусть хозяин у конуры был – пса покормить. Так ведь пса нет!
Андрей направился к конуре. Встав на четвереньки, он просунул внутрь светильник. На полу конуры лежали клочки собачьей шерсти, и больше ничего.
Поднявшись, Андрей потянул вверх односкатную крышу будки, и она совершенно неожиданно откинулась на петлях в сторону. Тут уж и воины, что поодаль стояли, подошли, интересно стало.
Под крышкой имелось второе дно, на котором лежали два свертка из рогожи.
– Похоже, это то, что мы искали!
Фадей обернулся к воинам:
– Почему конуру не досмотрели? Вот я вам задам!
Андрей взял в руки оба свертка.
– Крышку прикройте, светильник заберите – в избе разберемся.
В избе он уложил свертки на стол и краем глаза заметил, как дернулся Кошкин.
Развернув рогожу, Андрей увидел свернутые в трубочку бумаги. Он взял одну бумагу в руки, развернул:
«Получено Матвеем Кошкиным двадцать рублев серебром…»
Дальше он читать не стал – долговая расписка. Развернул вторую бумагу, вчитался. О, самое то!
«Федору Басманову Матвей Кошкин кланяется. За сим сообщить спешу, что людишек подлого сословия набрал…»
Дальше Андрей читать не стал – зря такие бумаги в конуру прятать не будут. Изобретателен Кошкин, в этом ему не откажешь. Кабы не следы на снегу, Андрей, как и воины, к конуре не подошел бы.
– Обоих в узилище надо доставить, завтра поговорим! – распорядился Андрей.
Фадей вышел во двор и залихватски свистнул.
Вскоре Алексей привел коней. Воины, не церемонясь особо, водрузили пленных поперек крупов лошадей.
– Едем!
Обратно к городу они уже так не гнали, для лошади двоих нести – нагрузка большая. К тому же светать только начало. Аккурат поспели к открытию городских ворот.
– Татей словили? – позевывая, спросил стражник.
– Хуже.
– Да? – удивился стражник. Для него непонятно было, кто может быть хуже татя.
На улицах по раннему времени народу было мало, но все-таки Фадей распорядился накинуть на головы
Обоих поместили в камеру подворья – были такие в подвале для особых случаев. Стены, выходящей в коридор, где обычно двери, не было, вместо нее – решетка из толстых железных прутьев.
Андрею даже не по себе в подвале стало – уж больно зловещее место. Воздух затхлый, гарью пахнет от горящих факелов, что на стенах висят. В камере ни лавок, ни окон – только полусопревшая солома на полу.
Узникам развязали руки и разместили их по разным камерам.
С облегчением Андрей вышел во двор, прижимая к себе бумаги.
Глава 7
Изгой
После суетной бессонной ночи голова была тяжелой, хотелось спать. Но дело – прежде всего.
Еще насельников и монахов не созывали к утренней службе, когда Андрей поднялся на второй этаж и постучал в дверь к Гермогену. Рано, конечно, может – он еще отдыхает.
Но Гермоген оказался на месте и выглядел бодро – как всегда. И когда он только отдыхает?
Андрей доложил ему о задержании Кошкина и хозяина избы, положил на стол свертки с бумагами:
– Задержать бы всех, кто в списке Кошкина.
– И что ты им предъявишь, какую вину? Они могут сказать, что брали у Кошкина в долг.
– Так узнают, что Кошкин в узилище, и разбегутся, как тараканы.
– А кто видел? Взяли вы его ночью, привезли на рассвете. Для семьи он в Елизово уехал, беспокоиться пока не будут.
– Тогда попытать его надо.
– Какой резвый! Бумаги я пока изучу, поговорю с Кошкиным. Если он человек разумный, поймет, что запираться не надо, улики – вот они.
– А если упрется?
– Тогда ката призовем. Пытки – последнее дело, под пытками любой человек и себя и ближних оговорит. Таким признаниям веры нет.
– И что же мне теперь делать? – растерялся Андрей. Он полагал, что Гермоген его поддержит, даст воинов – задержать всех крикунов и горлопанов, которые получали от Кошкина деньги. Его натуре были любезны действия быстрые, активные.
– Как что? Ты же ночь не спал. Иди завтракай, отдыхай. Как понадобишься – призову.
От Гермогена Андрей вышел немного обескураженный. Ладно, начальству видней.
Еще шла заутреня. Он постоял, помолился вместе со всеми, а потом направился в трапезную. Поел постной каши, поскольку шел Великий пост, и пошел в келью – спать. Отрубился мгновенно.
Проснулся Андрей от какого-то шума и криков снаружи, с улицы. Поднявшись, выглянул в окно.
У подворья стояла небольшая толпа, человек сто. Они шумели и что-то требовали, но через слюдяное окошко слышно было плохо.
Такое сборище у стен подворья Андрей видел впервые. Богомольцы на подворье ходили постоянно, но вели они себя тихо, поклоны били у надвратных икон, молились, а эти кричали.