Владычный полк
Шрифт:
Он сунул пистолеты на подвески ремня и поднял с земли саблю убитого опричника.
В это время обозник яростно атаковал последнего кромешника. Тот едва успевал, защищаясь, подставлять под удары саблю. В какой-то момент обозник в запале приоткрылся, и опричник всадил ему конец сабли в шею, ниже кадыка. Фонтаном ударила кровь, глаза обозника помутнели, сабля выпала из его рук, и защитник упал.
Но и опричник ослабел от потери крови из раненой руки, а последняя атака отняла у него все силы. Он стоял, качаясь, опираясь на саблю.
Андрей
Над местом схватки воцарилась тишина, даже птицы не пели.
Андрей оглядел поле боя. Да тут трупов двадцать! Погибли все.
Неожиданно со стороны возка послышался голос:
– Подойди ко мне, добрый человек.
С пола возка поднялся монах. Когда саблей ударили его соседа, он инстинктивно упал на пол, и это его спасло.
Андрей приблизился.
– Спасибо тебе, что помог; в самую трудную минуту на выручку пришел, не побоялся.
– Извини, святой отец, уж больно кромешников не люблю. А еще не люблю, когда нападают большинством.
– Славно! Как тебя звать?
– Андреем.
– А фамилия? Откуда ты?
– Зачем фамилия? Вдруг ты в пыточную избу меня передать хочешь?
– Упаси тебя бог! Как тебе такое в голову пришло? За добро злом не отвечают.
– Всяко бывало.
– Ох, беда! И толмача моего убили. Его-то за что? Человек был тихий, богобоязненный, три языка знал! – монах покачал головой. – Ты мне поможешь?
– Конечно, святой отец.
– Меня Гермогеном зовут, я монах с подворья Хутынского монастыря.
– Это где же такой? Не слыхал.
– Так в Великом Новгороде.
– Прости, отец Гермоген. В Новгороде я не был.
– Так ты купец?
– Уже нет. Чем я могу помочь тебе?
– Тела моих людей собрать надо, на телеги погрузить и до первого монастыря или церкви довезти. Их нужно на кладбище похоронить как положено. Парни отважно сражались и заслужили обряд отпевания.
– Отец Гермоген, один я не справлюсь, тебе помогать придется.
Они начали вдвоем грузить тела на телеги. Тела были тяжелыми, потому как под рубахами у всех были кольчуги. А с виду и не скажешь!
Потом Андрей собрал оружие – причем и защитников, и опричников. Оружие стоило дорого, зачем его бросать? Под конец стал привязывать уздцы одной лошади к задку телеги другой, а закончив, остановился.
– Отец Гермоген, веревка найдется?
– Зачем?
– Лошадей опричных тоже хочу увести.
– Оставь, пустое. Если продашь на торгу, на след наведешь.
Об этом Андрей как-то не подумал.
– И умойся. Лицо у тебя в крови, только людей пугать.
Андрей нашел ручей, вымыл лицо и руки.
Отец Гермоген уже сидел в возке. Андрей подошел, вытащил пистолеты, положил их на облучок и старательно зарядил. Монах внимательно следил за его действиями.
– Отец Гермоген, тебе-то чего смотреть? Твое
– Оно так. Только ведь Господь помогает мне вот этими инструментами и твоими руками.
Спорить с монахом Андрей не стал – знал, что бесполезно. Зарядив пистолеты, он сунул их в подвеску ремней. Затем из кучи оружия, сваленного на одну телегу, он выбрал себе саблю получше. Выбирал не по красоте ножен, а по стали клинка. Потом опробовал лезвие на волосах руки. Сабельным боем Андрей не владел, но в металлах разбирался отлично – все-таки инженер.
Отец Гермоген смотрел на Андрея не отрываясь, и у Андрея возникло стойкое ощущение, что он приглядывался, оценивал, взвешивал.
Выбрав себе саблю по руке и качеству, Андрей подвесил ее в ножнах на пояс.
– Ну что, трогаемся?
– Да, пора, – согласился отец Гермоген. – Вот что, Андрей. Если со мной в дороге случится что, передай этот сундучок в Софийский храм в Новгороде, архиепископу Пимену.
– Не случится.
– На все воля Божья.
– Коли так, передам, если сам жив буду.
– Ну вот и славно. Трогай.
Андрей уселся на первую телегу – на ней было грудой свалено оружие – и взялся за вожжи.
– Но, милая!
Лошадь пошла, и за ней – весь обоз. Как ни странно, но за ними пошли несколько лошадей опричников.
Так обоз со страшным грузом мертвых тел шел верст десять. Потом показалось небольшое село. Села отличались от деревень тем, что в них были церкви.
– Правь прямо к церкви! – прокричал Андрею с возка отец Гермоген – вроде Андрей сам не понимал.
Обоз по единственной улице подъехал к церкви.
Гермоген вышел, держа в руках походный сундучок.
«Что у него там? – недоумевал Андрей – Он все время держит его в руке. Золото? Сомнительно, слишком легко несет». Уж сколько весит золото, Андрей знал – такой сундучок весил бы пуда два, и в одной руке нести его человеку в годах, каким был Гермоген, было бы затруднительно.
Почти сразу из дверей небольшой церкви выбежал священник. Он поклонился Гермогену, а тот осенил его крестным знамением. О чем они говорили, Андрей не слышал, но вскоре на колокольне зазвонил колокол, и к церкви потянулись люди. Мужики стали рыть могилы на кладбище за церковью. Часть из них сразу же ушла и вернулась часа через три с гробами – их привезли на подводах. Покойников уложили в домовины, и сам Гермоген счел молитву.
Обозников похоронили, по традиции должны были быть поминки, но отец Гермоген подошел к Андрею:
– Согласен ли ты, сын человечий, сопровождать меня в Великий Новгород и защищать по дороге?
– Согласен, мне все равно по пути.
– Отлично! Господь услышал мои молитвы. Ты православный ли?
Андрей молча вытянул из-под ворота рубахи нательный крестик.
– Нехорошо без поминок уезжать. Не чужие мне люди были, но мне надо срочно прибыть в Новгород. Полагаю, Господь нас простит.