Владыка башни
Шрифт:
— Но он знает, — настаивала Рива. — Я имею в виду, знает, где сейчас священник.
— Жаждешь мести, дорогая? — поинтересовалась Велисс. — Он плохо с тобой обращался, да?
«Грязная, забывшая Отца грешница...»
— Пойду переоденусь. — Рива встала с кресла и направилась к двери.
— Нам бы очень помогло, если бы мы больше о нём знали, — добавила Велисс, заставив Риву остановиться. — О твоём детстве, о месте, где ты выросла. Что это было: замок или пещера в горах?
— Дырявый сарай, — буркнула Рива, покинула библиотеку и пошла к себе.
Стянув платье так быстро, что оно кое-где разошлось по швам,
В комнату тихо, но настойчиво постучали. За дверью оказался дядя. Выражение его лица было добродушным, но не допускающим возражений.
— Сарай? — повторил он.
Рива вздохнула и уселась на кровать. Лорд Сентес закрыл дверь и по-родственному присел рядом с ней. Девушку несколько удивило, что он не захватил с собой вина. Некоторое время сидели молча. Рива пыталась найти понятые ему слова.
— Довольно большой, — сказала она. — Сарай, в смысле. Ни животных, ни плугов, только я, священник и куча соломы. Первое моё отчётливое воспоминание — как я лазила вверх-вниз по балкам. А если падала, он меня бил.
— Он тебя часто бил?
— Не сосчитать. С чем, с чем, а с палкой он управлялся отлично, шрамов не оставалось. Только один раз перестарался. — Рива приподняла волосы и показала рубец над правым ухом. В тот раз он избил её до потери сознания.
— А ты не знаешь, где находился этот сарай?
— Посреди полей. Там вокруг росла высокая трава. Люди к нам приходили редко, и то это были все какие-то суровые мужчины, странно смотревшие на меня. Он называл их братьями, они его — Истинным священником. Впрочем, был один, отличавшийся от них от всех. Тот заявлялся раз или два в год, и тогда священник велел мне сидеть тихо и не высовываться. Я не слышала, о чём они говорили, но точно помню, что священник называл его милордом.
— Ты не могла бы его описать?
— Широкоплечий, невысокий, лысый, но с чёрной бородой. По глазам дяди Рива поняла, что он узнал, о ком речь. Она ждала, что он назовёт ей имя, но вместо этого дядя Сентес спросил:
— Ладно, а что ещё ты помнишь?
— Когда я стала постарше, он начал брать меня с собой в деревню, куда наведывался за едой. Я тогда почти не видела других людей и не знала, как себя вести. Помню, в первый раз пришла в ужасное волнение, кричала и показывала на все пальцем. Чем заработала очередную порку. «Ты не должна привлекать к себе внимание, — сказал он. — Тебе следует проходить через жизни других незаметно». Позже он стал посылать меня туда одну ночью, чтобы украсть что-нибудь или подслушивать разговоры. Тренировал для моей святой миссии, как я понимаю. Со временем я хорошо узнала жителей деревни, их сплетни дали мне прекрасную возможность заглянуть в их жизнь. Жена пекаря завела шашни с лудильщиком, приходившим в селение каждые две недели. Колёсник потерял сына в бойне у брода через Зеленоводную. Деревенский священник любил заложить за воротник. Однажды ночью я оказалась перед открытым окном...
«Мне было известно о ней лишь то, что она была дочерью плотника. Она стояла над тазиком и водила мочалкой по груди. В свете лампы её кожа светилась, а волосы были будто из золота...»
—
— Оказалось, священник всегда следил за мной. Я загляделась в это окно, и на следующий день он оставил мне этот шрам. — Она дотронулась рукой до виска.
— Как называлась деревня?
— Мукомелица.
Дядя медленно кивнул — похоже, все это подтвердило какие-то его догадки.
— Прости меня, Рива, — сказал он, обнимая её за плечи и притягивая к себе. — Владыка фьефа из меня никудышный, но думаю, что роль дяди у меня выйдет лучше. Я хочу найти этого священника, подарить его тебе и полюбоваться, как ты его выпотрошишь. Как тебе такая идея?
— Да, дядя, — прошептала Рива, отстраняясь от его объятий и смаргивая слёзы. — Прекрасная идея.
Следующий день прошёл в обычной дворцовой рутине. Она упражнялась на мечах с Аркеном в зале для фехтования, потом обедала вместе с Велисс и владыкой фьефа, затем целый час просидела в углу, пока кто-то из них, а то и оба сразу, встречались с просителями — купцами и лордами. Вечером они с Аркеном отправились на конную прогулку, для Ворчуна и Горбунка выделили место в дворцовых конюшнях. До самой темноты они катались в холмах за стенами города, даже немного поохотились. Аркен раздобыл где-то длинный лук и доказал, что натягивает он его лучше Ривы, хотя попадает в цель хуже, чем она из своего маленького лука, сделанного из горного ильма. В фельдриан приходили просители из простонародья, и она должна была скучать, сидя в зале. Когда вся эта тягомотина заканчивалась, Велисс интересовалась у Ривы, как бы та сама рассудила то или иное дело.
— Да не знаю я, — простонала девушка однажды в ответ на вопрос о земельном споре. Участок земли был подарен бывшему дворцовому охраннику ещё её дедом, и теперь два его взрослых сына дрались из-за наследства. — Разделить её пополам, и вся недолга.
— Но качество земли неодинаково, — заметила Велисс со своим, похоже, неистощимым запасом терпения — она отказывалась замечать, что Рива старательно демонстрирует скуку и усталость. — Надел напоминает лоскутное одеяло, где тучные пастбища соседствуют с каменистыми болотами. Разделить такую землю непросто.
— Ну, пусть тогда продадут, а деньги поделят.
— Не сомневаюсь, старший брат именно это и предлагает, но младший живёт на этой земле с женой и детьми, он не хочет покидать насиженное место.
— «Земля — это дар Отца, только тот, кто работает на земле, может владеть ею», — процитировала Рива. — Книга седьмая, Послания Алльтора жадным лендлордам.
— Предлагаешь отдать все младшему и этим обидеть старшего?
— А он что, важная шишка?
— Не особенно, но пользуется покровительством нескольких мелких дворян.
— Ну и пусть тогда лопнет от злобы. Мы закончили?
Вечером Рива отправилась к дяде, требуя новостей о священнике, что стало уже почти ежедневным ритуалом. Она нашла лорда в его покоях. Он застёгивал рубашку, а у окна стоял крупный мужчина в сером, рассматривавший на просвет небольшую
бутылочку.
— Рива, познакомься с братом Гарином, — сказал владыка фьефа.
Мужчина повернулся и поклонился ей.
— А, та самая ваша племянница, о которой столько разговоров? Не сказал бы, что она похожа на Хентеса. Уж больно красива.