Владыка башни
Шрифт:
— И он переносит вас в разные места, — добавил Ваэлин, когда Мудрая вновь умолкла.
— Нет, — покачала та головой. — Камень даровал мне... знания. Очень много знаний, и все сразу. Ваш язык, говор лонаков, даже наречие людей, с которыми мы собираемся сражаться, и ещё многое другое. Я могу прочесть наизусть все катехизисы вашей Веры и всё Десятикнижие Отца Мира. Помню имена всех альпиранских богов и все лонакские сказания. Однако мои новые знания не имели смысла для меня. Это... причинило мне боль. Настолько сильную, что я потеряла сознание. А когда пришла в
— Значит, у вас тоже есть дар?
— Дар? — Она со вздохом покачала головой. — Скорее, проклятье, и куда более злое, чем любые другие. Эта каменная пластинка наполнена знаниями о народах нашего мира, хотя её сделали в незапамятные времена, когда ещё не было ни этих народов, ни их языков. Кто её создал? И для чего?
— Тот камень ещё у вас?
Мудрая подняла голову, обшаривая взглядом лесной полог в поисках клочков неба.
— Нет, — ответила она и улыбнулась, обнаружив меж ветвями крохотный голубой лоскут. — Я нашла камень потяжелее и размолола ту пластину в прах.
На следующий день лес начал редеть. Между деревьями появились прогалины, то тут, то там замелькали широкие поляны. И хотя лес все равно был много гуще Урлиша, солдаты воспрянули духом: открытые пространства позволяли полкам собираться на ночлег вместе, даруя чувство безопасности. Зачарованный лес покорил многие сердца, но глубинный трепет перед ним отнюдь не исчез — как и понимание того, что они здесь чужие. В довершение Ваэлин, переходя от поляны к поляне, смог наконец оценить количество воинов сеорда.
— По-моему, их тут тысяч восемь или чуть больше, — предположил Норта на ежевечернем совете капитанов.
— Десять тысяч восемьсот семьдесят два, — доложил брат Холлан. — По крайней мере тех, кто показывался достаточно ясно, чтобы я смог их посчитать. Итого в нашем войске немногим более
тридцати тысяч.
— Может, дадим имя нашей армии? — предложил Норта. — Армия Севера. Как вам?
Ваэлин взглянул на капитана Адаля, тот согласно кивнул:
— С точки зрения укрепления морального духа идея связать людей воедино каким-либо именем совсем неплоха, милорд.
— Отлично. Попрошу-ка свою сестрицу намалевать нам штандарт: что-нибудь эдакое, пострашнее, — одобрил Ваэлин, глядя на карту. — Сеорда говорят, что мы в одном дне пути от Нильсаэля. Капитан Орвен, возьмите людей и проведите разведку на востоке. Капитан Адаль, отправьте отряд северной гвардии на запад, а сами вместе с другим отрядом поезжайте на юг. Немедленно докладывайте мне о любых соединениях воларцев в пределах тридцати миль. — Аль-Сорна посмотрел на Дарену. — Нам потребуется и более дальняя разведка.
— Нынче же ночью сделаю, милорд.
— Благодарю вас, госпожа. — Он отвернулся от карты и обратился сразу ко всем присутствующим: — Утром провести полную ревизию снаряжения и оружия. В Королевство вступим боевым порядком. Убедитесь, что каждый ваш солдат понимает, что войско направляется на войну, которая наступит совсем скоро. Если кто-то из них подумывает о дезертирстве, то это их
— Отличная страна, — заметил Санеш Полтар, очень довольный тем, что может снова взобраться на лошадь.
Действительно, северный Нильсаэль с его широкими полями и пологими холмами прекрасно подходил для кавалерии.
— Интересно, сколько лосей здесь водится?
— Ни одного, насколько мне известно, — ответил Ваэлин. — Но на юге полно оленей и диких коз.
— Козы, — брезгливо скривился Санеш. — Их шкур нужен десяток на один шатёр. Тогда как из одного лося получается два.
Армия выдвинулась из леса сомкнутым строем. Ряды прекрасно экипированных солдат шагали в привычном порядке, хотя и не совсем в ногу. Десять пехотных полков шли широкой колонной, эорхиль гарцевали на флангах. Строй замыкали сеорда: кланы держались вместе, но военным порядком там и не пахло. Боевой штандарт Армии Севера развевался во главе колонны. Его нёс десятник Ультин, который из кожи вон лез, чтобы не допустить других к столь почётной обязанности. Алорнис привлекла к осуществлению своего замысла лучших армейских портных: огромный белый ястреб парил на фоне пики эорхиль с одной стороны и палицы сеорда — с другой. Понизу располагался голубой овал, символизировавший лазурит.
— Немного простовато, не находишь? — спросила Алорнис, показывая Ваэлину набросок.
— В самый раз для солдатни, — пожал он плечами.
Дождавшись, пока из лесу не выйдет последний воин-сеорда, Аль-Сорна ещё некоторое время всматривался в тёмную чащу, втайне надеясь увидеть два ярко-зелёных глаза. Но там не было ничего, кроме зелени деревьев. Лишь песнь крови отозвалась единственной нотой, некой неопределимой древней силой, в которой можно было различить надежду.
— И тебе удачи, — прошептал Ваэлин и повернул Огонька на юг.
Пятнадцать миль он вёл их прямо, затем объявил привал, выставив дозор в три раза больше обычного. Эорхиль отправились в караул добровольно, некоторые с радостным гиканьем понукали коней, счастливые, что вырвались из объятий леса. Их отряды, один за другим, возвратились только к закату, некоторые успели даже поохотиться на оленей и привезли с собой добычу. Сеорда расположились на северной границе лагеря, стараясь, наоборот, держаться как можно ближе к лесу. Они безмолвно сидели у костров, готовили стрелы и правили ножи с мрачным смирением.
Неподалёку от палатки Геры Драки ля Ваэлин обнаружил Дарену, она сидела неподвижно с закрытыми глазами. Встревоженное лицо сеордского вождя наверняка было отражением лица самого Аль-Сорны.
— Однажды в племени пропал ребёнок, — сказал Дракиль присевшему к костру Ваэлину. — Мы уже думали, что его утащил дикий кот, но Адра Тураль вот так же просидела всю ночь, а затем отвела меня туда, где был мальчик: он поскользнулся на речных камнях, упал и ударился головой. Ребёнок выжил, хотя не может теперь запомнить даже своё имя.