Владыка башни
Шрифт:
— Вы смело сражались, — улыбнулась Рива горожанам и постаралась не показать раздражения, когда те опустились перед ней на колени. — Соберите их оружие и будьте начеку. Бой ещё не кончен.
Им удалось удерживать кольцо до темноты. Прорыв случился на восточном участке: батальон рабов, терпя огромные потери, пробил стену тараном, и в брешь хлынули куритаи, спеша закрепить успех. Лорд Арентес приказал трубить отход. С крыш их прикрывали лучники: выпускали по пять стрел, перебегали на двадцать шагов и выпускали ещё пять. Люди переворачивали на улицах телеги, бросали из окон мебель, чтобы замедлить продвижение наступающих врагов и сберечь драгоценные мгновенья для перехода защитников на следующее кольцо.
Рива
Позже лорд Антеш назовёт сражение «славным часом кумбраэльских лучников». И действительно, на это стоило посмотреть. Туча стрел затмила небо. Понять, куда они попадали, было невозможно — всё равно что пытаться разглядеть язычки пламени в плотном дыму. Рива выпустила шесть стрел с такой скоростью, что Аркен рядом с ней сморщился от боли, пытаясь от неё не отстать. Штурм захлебнулся. Ни один воларец не зашёл за второе кольцо. Антеш поднял руку, и стрелы перестали петь. Мостовую перед стеной покрывал ковёр тел, никто из врагов не смог подобраться ближе чем на двенадцать ярдов. Несколько выживших, стараясь держаться в тени домов, улепётывали вниз по улице. Ещё несколько, утыканные стрелами, будто ежи, ковыляли прочь, не заботясь о защите. Судя по невозмутимым лицам, это были варитаи.
Рива сама прикончила их, одного за другим. Когда упал последний, защитники издали жуткий вопль, переросший в долгий, исполненный ненависти рёв.
Передышки не было и ночью. Воларцы принялись обстреливать город горшками с маслом, вслед за которыми летели зажигательные стрелы. И вновь городские камни защитили людей, а если где и вспыхивали пожары, их быстро тушили. Камням огонь не страшен, чего нельзя было сказать о людях. К брату Гарину поступило несколько дюжин обожжённых. Рива отдала под госпиталь собор, и его скамьи, превращённые в койки, пополнялись все новыми ранеными. Возражать осмелился лишь один из епископов. Высохший старик, потрясая посохом в узловатой, дрожащей руке, наступал на Риву, бормоча слова из девятой книги:
— «Лишь мир и любовь должны царить в доме, осенённом взором Отца».
— «Не отворачивайся от тех, кто в беде, — парировала Рива цитатой из второй книги. — Ибо сам Отец не отворачивается от них». Так что проваливай, старый хрыч.
Пострадавшие от огня люди имели плачевный вид: обгоревшие волосы, чёрные кровоточащие ожоги. Они переставали кричать только после того, как им давали красноцвет.
— Ещё одна такая ночь, и запасы настойки подойдут к концу, — сообщила Велисс.
Её простое платье было перепачкано кровью и много чем ещё. Рукава закатаны, тёмные волосы связаны в тугой узел, потное лицо в саже. Риве ужасно хотелось её поцеловать. Прямо здесь и сейчас, на глазах этого обозлённого епископа. На глазах самого Отца. Если, конечно, предположить, что Он заглядывает сюда, в чём лично она сильно сомневалась.
— Осторожнее, любовь моя, — тихонько проговорила Велисс, поняв все по её взгляду. — Оказалось, они могут принять куда больше, чем я думала. Но таких, как мы? Вряд ли.
— Плевать, — ответила Рива, дотрагиваясь до её руки.
— Для начала выиграй эту свою битву, дорогая. — Большой палец Велисс скользнул по ладони воительницы, прежде чем отстраниться. — А потом решим, плевать или нет.
Второе кольцо продержалось до конца ночи, но к утру загорелся дом на южном участке. Это был склад гильдии ткачей, где хранилось полотно. Пожар разгорелся так сильно, что потушить его оказалось невозможно. Жар сделался невыносимым, и Рива приказала перейти в следующее кольцо. На сей раз отступление обошлось дорого. Воларцы, воспользовавшись суматохой, перелезли через
Стоя на крыше, Рива видела варитаев, которые раз за разом штурмовали часовню несколькими улицами ниже. Они пытались забраться по стенам в окна, но едва кому-нибудь это удавалось, как труп падал вниз. В конце концов они окружили здание и забросали его горшками с маслом. Офицер поднёс факел. Часовня быстро занялась, и бесстрашные защитники выскочили на улицу, яростно набросившись на врагов. В человеке с рапирой, который вёл их в этот последний бой, Рива с изумлением узнала толстого священника с площади. Разумеется, он погиб. Был зарублен, как и остальные, но каждый сумел забрать с собой по крайней мере двоих нападавших.
Вдруг что-то шлёпнулось на черепицу, прокатилось по крыше и остановилось у самых ног Ривы. Из-под полуприкрытых век на неё смотрели мёртвые глаза. Рива огляделась. На город градом падали отрубленные головы. Она услышала женский крик: вероятно, кто-то узнал в жутком снаряде останки близкого человека.
Вместе с Арентесом и Антешем Рива вернулась во дворец, они собрались вокруг карты.
— У нас есть пленные?
Их набралось около двух дюжин. Они сидели на земле в дальнем углу парка под охраной нескольких гвардейцев и обречённо ждали смерти. Все до одного — вольные мечники. Варитаи и куритаи в плен не сдавались, а осаждённым было не до милосердия к тяжелораненым врагам.
— Всё это офицеры или сержанты, — пояснил Антеш. — Мы решили, что из них можно вытянуть что-нибудь полезное.
— Мы — здесь, а они — там, — отрезала Рива. — Вот и всё, что нам нужно знать. — Она повернулась к одному из гвардейцев, которые охраняли пленных. — Если сами не сможете, придётся мне.
Сержант хмуро покачал головой и поднял алебарду.
— Разбросайте их во все стороны, — велела Рива. — Цельте туда, где вольные мечники.
Она заставила себя досмотреть все до конца, с удивлением отмечая, как одни пленники умоляют о пощаде, а другие пытаются даже бежать. В конце концов, они должны были понимать, что пощады не будет, что плен — лишь отсрочка неизбежного. Большинство пленников были настолько перепуганы, что сил хватило лишь на то, чтобы подойти к колоде, спотыкаясь и поскуливая. Когда топор в очередной раз падал, многие закрывали глаза, некоторых рвало. Только один человек стоял с гордо поднятой головой. Его принудили опуститься на колени, и он вызывающе посмотрел на Риву.
— Эльвера.
Рива кивнула.
— Ты не лучше, — с сильным акцентом произнёс он на языке Королевства. — Не лучше мы.
— Ну что ты, — ответила она. — Я гораздо хуже.
Она умудрилась уснуть на крыше дома неподалёку от площади. Проснувшись, увидела Аркена, сидящего на самом краю. Он раздобыл где-то одеяло и укрыл её, хотя ночной холод все равно пробирал до костей.
— У нас, похоже, передышка. Все из-за твоей штуки с пленными. Воларцы прекратили атаки уже часа два тому назад, — произнёс он ровным тоном, в котором не слышалось осуждения, одно лишь усталое смирение.
— Они вернутся, — ответила Рива, потягиваясь. — Вчера лорд Арентес превозносил твою помощь королевской гвардии. Кажется, они не прочь принять тебя к себе.
— Лучников хороших среди них нет, вот и я блистал на их фоне, — пожал плечами парень.
Поплотнее завернувшись в одеяло, Рива глядела на полуразрушенный город. На захваченных воларцами улицах горели дома, солдаты перебегали от двери к двери — судя по всему, они научились не попадаться на глаза кумбраэльским лучникам. Внизу, в тесных переулках третьего кольца ютились оставшиеся защитники: они готовили на кострах еду или просто сидели, бессильно привалившись к стене. Разговоров было мало, тишину лишь изредка нарушал детский плач или голос сержанта, когда тот окликал часового.