Владыка башни
Шрифт:
Процессия между тем скрылась в соборе.
«Не всё сразу, — подумала Рива и вновь повернулась ко дворцу. — Значит, попасть туда можно только в день подачи прошений».
Следующие два дня она потратила, изучая город и пытаясь разузнать как можно больше о том, что находится во дворце владыки фьефа.
— Он сидит в кресле на возвышении в главном зале, — сказал ей хозяин постоялого двора. — Люди выходят, излагают свои дела, всё это записывается, а через неделю он выносит вердикт. Точнее, пересказывает то, что ему наказала блудница.
— И люди
Трактирщик захихикал. Хихикал он вообще слишком часто.
— А чего им возмущаться, коли всё идёт хорошо? Улицы чистые, торговля процветает, преступность под контролем. Говорят, у нас куда лучше, чем в других фьефах. По крайней мере, скажу тебе по секрету, во времена его отца здесь было совсем иначе.
В общем, ей удалось узнать, что в день подачи прошений просители с утра выстраиваются в очередь перед главными воротами. Слушания начинаются в десять, хотя пунктуальность владыки оставляет желать лучшего, и заканчиваются в шесть вечера. Просителей вызывают по жребию. По традиции в полдень владыка фьефа приказывает раздать им еду.
— Не пир, конечно, — пояснил ей лоточник, — но вполне приличная жратва, её разносят дворцовые слуги.
«Слуги... Толпа слуг, снующих туда-сюда, пажи и горничные».
В тот вечер они с Аркеном сидели на ступенях собора, ожидая, когда к воротам подкатит повозка.
— То, что ты ищешь, находится во дворце? — с сомнением спросил он.
— Думаю, да.
— И ты собираешься это выкрасть?
— Нельзя украсть то, что твоё по праву. Хотя... Ну, в общем — да. Боишься, что ли?
— Обокрасть замок владыки фьефа? — Мальчишка сморщил нос и покачал головой. — Нас убьют, если схватят.
— Меня они не убьют, а ты со мной не пойдёшь. — Рива подняла руку, пресекая протесты. — Ты мне понадобишься снаружи. Будешь ждать с лошадьми у городских ворот.
— А если ты не придёшь?
— Значит, уедешь один. И как можно скорее.
— Я не...
— Слушай, это тебе не сказочка и не деревенская баллада, а сам ты — далеко не благородный рыцарь, спасающий принцессу. Ты прав: если меня схватят, со мной все будет кончено, и станешь ты где-то бродить снаружи, дожидаясь меня, или нет — разницы никакой. Так что возьмёшь коней, деньги и свалишь отсюда подобру-поздорову.
Наконец подъехала повозка, груженная вином и всякой едой. Стражники отпёрли ворота. Появилась группа слуг, в основном — сильных мужчин, которые принялись разгружать повозку. Рива внимательно наблюдала за ними, стараясь запомнить, как одеты служанки. «Бледно-голубая лента, стягивающая волосы, чёрная юбка, белая блуза».
— И куда же я пойду? — совершенно по-детски спросил Аркен.
Забрав груз, слуги исчезали в задней части дворца.
— На север, — сказала она. — В Пределы. Если ты назовёшь моё имя владыке башни, уверена, он о тебе позаботится.
— Ты знакома с лордом Аль-Сорной? — чуть слышно, с трепетом произнёс мальчик.
— Ещё бы, — сказала она, поднимаясь на ноги и отряхивая пыль со штанов. — Я же была его сестрой.
Рива купила простую белую блузу, голубую ленту
— Запомни: ждать меня не надо, — сказала она. — Если не появлюсь через час после открытия ворот...
— Да понял я, понял, — скривился Аркен.
Рива надеялась, что он остался доволен прощальным рукопожатием, и отправилась ко дворцу. Как ни рано она пришла, там уже выстроилась очередь из дюжины человек. К тому времени, когда ворота открылись, их собралось более двухсот. Стражник с мешком в руках прошёлся вдоль очереди, и каждый проситель вытащил из мешка деревянную табличку. Когда подошёл её черед, Рива тоже взяла одну, изо всех сил стараясь выглядеть взволнованной.
— Шесть! — воскликнула стоящая позади пожилая женщина, увидев номер, вырезанный на табличке девушки: у неё самой оказался пятьдесят девятый. — А вот я проторчу здесь весь этот проклятущий день. Бедные мои больные ноженьки! Как бы мне не свалиться замертво.
Рива подумала, что тётка выглядит достаточно крепкой, но скроила сочувствующую мину.
— Не тревожьтесь, бабушка. Хотите, поменяемся? — протянула она свою табличку.
— Сколько? — подозрительно нахмурилась женщина.
— Великодушные поступки угодны Отцу, — сказала Рива, широко улыбаясь.
— Ага-ага. — Тётка покосилась на собор и достала свою табличку. — Значит, договорились.
Из конца очереди донеслись возмущённые крики.
— Не моя забота, — пробурчал охранник с пустым мешком на плече, возвращаясь в замок. — В следующем месяце приходите.
Вскоре всех тщательно обыскали и пропустили за ворота. Затем через мешанину причудливо подстриженных кустов и фруктовых деревьев просителей препроводили во дворец. Они собрались в главном зале, куда вёл короткий коридор, в который выходило несколько дверей — давно закрытых, судя по их виду. Перед возвышением, где стояло пустое кресло, выстроился караул. Когда все сто просителей вошли, гвардеец поднял руку. Люди притихли.
— Склонитесь перед владыкой фьефа лордом Сентесом Мустором, преданнейшим слугой Объединённого Королевства, который правит Кумбраэлем от имени короля.
Рива находилась в задних рядах и не могла толком рассмотреть человека, появившегося из боковой двери. Среднего роста, заметно за пятьдесят, элегантно одетый, но сутуловатый и с длинными, нечёсаными патлами. Он тяжело опустился в кресло, и тогда она увидела его лицо: впалые небритые щеки, желтоватая кожа, слишком красные даже для пьяницы глаза. Короче говоря, никак не похоже на лицо праведника. Рива попыталась обнаружить хоть какое-то сходство с собой, хотя бы далёкий отголосок родства, но ничего не увидела. Может быть, она больше похожа на мать, чем на отца?