Владыка бури
Шрифт:
— Принцесса? — осторожно спросил Мрачноглаз, шагнув в сад.
Тень Принцессы отвлеклась от созерцания мёртвых растений и настороженно повернула голову к источнику звука. По всему дворцу раздался голос Рексаны:
— Так дочь, любящая свою мать на 10, не поступает. Это больше похоже на 3. Не удивляйся, Дара, если и я буду к тебе относится на 3.
Тень вздрогнула и слегка уменьшилась.
— Принцесса, — Мрачноглаз сделал ещё один шаг к Принцессе.
Она не реагировала, только растения начали гнить.
— Принцесса! — Мрачноглаз решительно прошагал к Принцессе и дотронулся до неё.
И он понял. Её
Перед ним стояла Принцесса, вернувшая свои цвета:
— Так ты её так любишь, да? — произнесла она, а затем обняла Мрачника.
Сгнившие растения начали наливаться жизнью и расти, к ним тоже вернулись цвета, на некоторых распустились цветы.
Им пришлось посетить ещё несколько разумов во время поиска остальных. В “Оружейной Пискли” Принцесса забрала Писклю, мирно спящего на оружейной стойке в окружении неживых мечей. Собственно, кроме оружейных стоек и мечей тут ничего не было, но выглядел мир обычным складом, что само по себе было необычно в окружении других миров. Когда девушка взяла его за рукоять, он недовольно звякнул, словно она пыталась разбудить того кто намеревался хорошенько поспать.
В другом месте, называвшемся “Великолепный дворец из алебастра и грутсланговой кости Широ”, их взору предстала ужасающая конструкция из костей, в том числе человеческих, которую строил ребёнок на небольшом острове посреди озера. И ребёнок, и дворец с любопытством посмотрели на них, прежде чем они поспешили прочь.
Так же они попали в весьма неприличное пространство. Или же его захватила толпа неприличных людей. Одна пара заметно бросалась в глаза свои контрастом — огромный северянин и южанка, напоминающая Самиру, с голубыми глазами и прямыми чёрными волосами. Она отвлеклась от очень плотного разговора со своим избранником и окинула Принцессу и Мрачноглаза надменным и чуть насмешливым взглядом. Точно родственница Самиры. Мрачноглаз чувствуя, как расширяются его границы смущения, поспешил к выходу, но Принцесса не желала уходить, и ему пришлось уволакивать её силой.
Сэйфо они нашли в “Плохой земле Сэйфо”. Надпись не обманула — там действительно была плохая земля, в виде огромной круглой впадины, в которую они и вывалились. Воздух тут тоже не был расположен к нахождению в лёгких. По краям впадины мерцали тёмные человеческие силуэты, а также Мрачноглаз заметил тот же туман, что и во дворце теней. Небо было плотно затянуто тёмными тучами, словно отражающими землю под ними.
— Сэйфо казался мне более весёлым, а он такой же мрачный, как мы, — заметила Принцесса.
Когда компания подошла к центру этой земной чаши, в нём взметнулся яростный огонь до небес (хоть и довольно низких). Воздух вокруг, и без того недружелюбный, стал расплывчатым, затрудняя теперь зрение.
— Принцесса, Мрачноглаз, — раздался пламенный голос Сэйфо. —
— Его ярость воплотилась в огне? Как банально, — прокомментировал Пискля. — Но что ещё ожидать от этих Детей Огня?
Мрачноглаз взглянул на Принцессу, та ответила жестом неуверенности. Тогда Мрачник коснулся Сэйфо-огня.
Он понял, как можно ненавидеть Доминику и тех, кто не хочет ей сопротивляться. Он понял, как сложно найти общий язык с отцом, застрявшим в прошлом. Он понял, как жить, потеряв мать в раннем возрасте. Он понял, как можно сильно можно любить женщин вообще. И он понял, как можно чувствовать одиночество даже в окружении соотечественников.
Многие окружающие его люди испытывают одиночество. Что же это выходит? Это нормально? До этого он чувствовал стыд за своё чувство одиночества, хотя был окружён друзьями и родными. У него были Мясо и Хохотун, и лежать на траве и смотреть на завихрения облаков, желая большего, казалось неправильно. Но, наверное, это нормально, особенно когда теперь он в компании таких же одиноких людей. Теперь мы можем чувствовать себя одинокими вместе.
Сэйфо прекратил гореть и стал самим собой — мускулистым южанином из плоти и антагонизма.
— Мрачноглаз, ты пытался меня спасти, толкнув на землю, — сказал он обыденным тоном. — Попытка была ужасной и не увенчалась успехом, но она засчитана. Благодарю тебя.
Путешествие по чужим разумам уже стало для них обыденным делом. Они входили, оценивали обстановку, искали дверь и выходили. Лишь один разум заставил их остановиться — “Мир Ласковой”, бесконечные зелёные холмы, простирающиеся до самого горизонта, покрытые зелёной травой, напоминающей клинки, но при этом очень мягкой. Ветровые волны, словно морские, катились по этому морю зелени, разбиваясь лишь на редкие руины (настолько древние, что практически вернувшиеся в состояние природных камней), разбросанные по пейзажу. На голубом небе не было никаких руин, и ветер свободно гнал простые маленькие облака. Пахло, как и должно было пахнуть в таком месте, — красотой и чистотой.
Звеня шейным украшением, к ним подобралась довольно большая и толстая четвероногая альма. Она ткнула своей белой с чёрными пятнами головой в руку Мрачника, и, несмотря на её рога, он сразу понял, что она ищет не сражения, а чего-то другого. Он хорошенько почесал ей голову.
— Ты скучаешь по своим? — спросил Мрачноглаз.
Альма издала грустный звук. И ты туда же. Но её одиночество было оправдано, ведь она оказалась одна среди чужого вида, в большинстве своём с тёмными и тесными разумами.
Герои обрадовались, когда нашли "Бал Крыса", полагая, что наконец-то нашли своего Крыса. Однако внутри их ждал огромный зал, украшенный множеством золотых украшений. Столы ломились от еды (под ними Крыса не было, Мрачник сразу же проверил), люди носили дорогие одежды и кружились парами под странную музыку.
Компания хотела уже уйти, когда Мрачноглаз заметил Бергу, тоже в роскошном платье (выглядела она в нём, мягко говоря, необычно и оригинально), стоящую в самой большой толпе, что-то окружившей. Присмотревшись внимательнее, Мрачник заметил в этой толпе… Мрачника! И Принцессу, и Первака, и Сэйфо! И… Занозу? Все в дорогих одеждах!