Владыка бури

Псов Дари

— К'тр'зар… — начал Мрачник, но замолчал, увидев, как К'тр'зар смогла ещё больше раскрыть свои глаза, хотя казалось, что предел был достигнут пару мгновений назад. Её кристаллы начали желтеть.

— Это правильное произношение моего имени, — сказала она таким голосом, будто он угадал его случайно.

— О, можешь говорить со мной на своём языке, — принялся развивать успех Мрачник. — Я его знаю.

— Как может безрогий, то есть обратник, изрекать речь моего народа? Уста ваши не были сотворены для столь чуждого звучания. Как же вы, скованные и далёкие от моей природы, под тиранией гласных, способны перенести

тяжесть нашего языка на ваши лёгкие губы? — судя по такой драматичной смене структур её фраз, она действительно перешла на родную речь.

— А вот так! — сказал Мрачноглаз.

Кристаллы К'тр'зар засияли желтизной.

— Ну всё, — вздохнула Принцесса. — Теперь опять начнётся непонятный и скучный диалог Мрачноглаза и иноземцев.

— Так вот что ты чувствуешь, Принцесса, — посочувствовал Сэйфо. — Ну и Первак с Крысом тоже.

— Я глубоко ошеломлена. Однако, быть может, мне следует раздумывать, а не удивляться, ибо я одержала победу над вами с помощью Самиры, которая щедро даровала мне знания о ваших слабостях разума. Но вот теперь вы отомстили, похитив меня в тот момент, когда я была уязвима, собирая энергию из пси-ядра склада разумов, — произнесла К'тр'зар, либо наслаждаясь общением на своём языке, либо так и положено сообщать на нём свои мысли.

— Вот этот набор звуков я не рассчитывала услышать в жизни, — начала развлекать себя заскучавшая Принцесса, прислонившись к разрухе: — Как у тебя это получается? Храр… Храа… Хрр…

Сэйфо напряг своё лицо, наблюдая за стараниями Принцессы. "Ты и над моими языками так развлекаешься за моей спиной?" читалось у него на лице.

— Но поймите, мне нужно победить в этом турнире, чтобы спасти моего возлюбленного Кр’н’три, — К'тр'зар не обращала внимание на Принцессу (возможно, решив, что у неё что-то застряло в горле). — Чьё сердце бьётся в унисон с моим, закованного в цепи Доминики Захватчицы. Моя судьба — разорвать эти цепи. Моё сердце знает лишь один ритм — ритм Кр’н’три.

— Нам тоже нужно победить. Чтобы спасти свой город, мне нужны воздушные корабли Доминики, — слегка драматизировал обстоятельства Мрачноглаз.

— Так значит, вы похитили меня, руководствуясь благородными мотивами? — расстроилась Сар-Керат, потеряв праведность своего гнева. — Одна личность проигрывает целому городу.

— Не совсем города, — смутился Мрачник собственному навыку убеждения. — Где эта грань, когда деревня уже город? Или даже между пещерным кланом и городком? Есть такие грани?

— Все определения в книге, которую наши народы называют словарём, — К'тр'зар скислилась. — Возможно, вам стоило бы открыть эту книгу, чтобы узнать, что есть зло, преступления и карма.

— Знаешь что? — Мрачноглаз додумался сменить тему на имеющую смысл. — Похитить корабли сложно, а одного Сар-Керат — проще простого, как мы теперь знаем. Может быть, если нам удастся заполучить эти корабли, мы сможем украсть твоего Кр’н’три и улететь?

— Ты осмеливаешься бросить вызов Дому Доминики? Коснуться её гордыни, пошатнуть её троны и нарушить её тишину? Я не знаю, восхищаться ли твоей дерзостью или ужасаться твоей глупости? — произнесла К'тр'зар, её кристаллы на миг засияли белым светом. Оглянувшись на вступившую в спор со своим мечом Принцессу, она поспешно добавила: — Пока что я буду восхищаться.

— Она может

исполнить желание победителя, но сможет ли она удержаться от порабощения его или её разума? И не только победителя, но других сильных бойцов. Она ведь может контролировать разумы, может приказать…

— Так скажи мне, — произнесла Сар-Керат, нахмурившись, — зачем я, побеждённая и униженная, оказалась пленницей среди вас? Какова же цель моего похищения?

Однако Мрачноглаз уже не слышал её, оглушенный своими мыслями. Он повернулся к Крысу, который важно прогуливался по залу, предусмотрительно заложив руки за спину.

— Крыс! Почему у тебя не было тумана в голове?

Крыс пожал плечами, явно не понимая, зачем его другу понадобился туман в его голове.

— Доминика говорила с тобой? Нет, она наверняка тебя проигнорировала, — Мрачноглаз резко обернулся к остальным, застигнутым врасплох его внезапным возбуждением. — А с вами она разговаривала? Да? Я наконец понял, что мы делаем!

— Вовремя, — пробормотал Сэйфо, но его тон ясно давал понять, что “не вовремя”. Он перевёл взгляд на связанную дьяволидку.

— Мы следуем моему старому плану, который смешался с новым, где главные знания утеряны! — торжественно объявил Мрачноглаз, словно ставя это себе в заслугу. — Я должен кое-что проверить!

Он помчался через город ко дворцу. Хотя по внутренним ощущениям времени должно было уже наступить утро (или хотя бы не наступать новая ночь), на улице всё ещё царила ночь. Его пытались остановить стражники, но он отмахнулся от них фразой про секретную службу законной наследницы крови, и они тут же отступили. Добежав до своей всё ещё разрушенной Доминикой комнаты, Мрачноглаз схватил связку древописи и быстро отыскал нужную палку.

Старик в коридоре! Доминика забрала у него старика в коридоре. Уже этот факт говорил (да что там говорил — он написал об этом книгу и торжественно вручил Мрачноглазу с напутствием автора) о Доминике и старике всё.

Если и раньше Мрачноглаз хотел возродить Истинное Пламя по просьбе отца Сэйфо, то теперь это стало его личным делом. Он считал свои мысли своим личным достоянием, и никто не имел права забирать их у него (ну разве что старческие болезни, но они работают на естественный порядок вещей, тут к ним претензий быть не может, если Мрачноглаз хотел в этом порядке быть). Доминика Захватчица никакая не законная наследница крови! Она… захватчица! То, что его разум силой заставили думать обратное и быть глупым на всем протяжении этой мысли, было особенно оскорбительно для апостола гордыни. Природа тоже хороша — добавить проверку правильности мыслей мыслями! Как неосмотрительно.

Мрачноглаз бросился обшаривать дворец в поисках старика, быстро, но стараясь делать максимально непинательные шаги. Так он и наткнулся на Самиру. Он постарался обойти её, но у неё и была идея натолкнуться на него.

Она носила серебряную рубашку с прямыми мощными наплечниками и широкой грудью, чёрные перчатки, которые жадно поглотили руки, как сапоги Смешинки — ноги, и множество разрезанных юбок до пола, которые она постоянно пинала при каждом шаге. Очень нарядно.

— Долго же ты. Я уже хотела реализовывать другой план, — прошептала она ему на ухо, беря его под руку.