Владыка бури
Шрифт:
— Сегодня… Дворец… Женщины… Спасите…
Чарли, шмыгнув носом, обратился к толпе:
— Я соберу свой район, а вы свои. Пора признать, что Траурники никогда не вернутся, и нам нужно вернуть наш остров своими силами.
+++
Бэзил ещё ниже надвинул широкополую шляпу Дреки на его лицо. Конечно, его высохшее синее тело все равно было видно, но его легче было принять за одежду, чем иссушенное синее лицо драугра. И так он был похож на туриста.
Кайза, как всегда, повторял свою любимую фразу: "Поставить меня на землю". Химера нес маленького
— Вот вы где! Хорошо, что вы так выделяетесь из толпы! — из неё же выбежал Трансформо. Наверное. Либо говорящий допереломный медведь. Его слова тоже были немного ироничными. — Смешинка спряталась на острове, а наших пассажиров арестовали!
— Ммммммм, — Бэзил оглядел собравшуюся часть команды. — Чтоу делать, Трасформяу? Ты из наус старший.
Стремительно лысеющий и встающий на задние лапы медведь указал пальцем на каменное лицо в центре острова:
— Тюрьма должна быть в главном здании. Нужно спасти наших пассажиров, у нас ответственность перед ними.
***
— Должно быть, очень скучно просто охранять клетку с заключенными целый день, — посочувствовал Мрачник охранникам, положив локти на тюремную решётку. — Не хотите ли вы нас отпустить на свободу, получив щедрое вознаграждение?
Первак и Сэйфо нервно расхаживали по их просторной клетке. Она была в основном каменной, за исключением небольшого зарешеченного окна и стены-решетки с дверью, тоже решетчатой.
— Вот в чём вопрос: нужна ли вам свобода или вы просто думаете, что она вам нужна? — лениво произнёс высокий охранник, положив ноги на стол и чистя какой-то плод ножом. — Как говорил Каликс Циник: “Свобода — это осознание своих цепей желаний”. Мудрый был мужик. Действительно ли вы хотите свободы или просто ищете спасения от последствий своих действий?
К такому меня все рассказы Сказителя не готовили.
— Ох, только не начинай опять этот спор, — низкий и пухлый охранник приподнялся со скамейки, на которой он лежал, отдыхая. — Свобода — это лишь иллюзия. Нет никакой свободы в природе, и уж тем более свободы выбора. Как говорил древний философ Роджер Джоберт: “Жизнь — всего лишь гобелен, сотканный невидимыми руками судьбы, а мы — всего лишь нити, ищущие смысл на наших запутанных путях”. Мы все просто играем свои роли в предопределенном повествовании. Все наши мысли и поступки рождаются из предыдущих мыслей и поступков, а те — результат окружающей среды.
— Выходит, ты считаешь разум самой сильной тиранией, а безумие — свободой? — вступил в спор Мрачноглаз.
— Вот и я о том же! — воскликнул высокий охранник, подойдя ближе к решетке и размахивая своим ножом в поддержку своим словам. — Неразумно думать, что из каждой мысли может появиться только одна мысль или поступок. Всегда есть выбор. Фатализм и детерминизм больше похожи на философию снятия с себя полной ответственности за свою жизнь. Да, Цице?
— Мы все думаем, что именно мы — протагонисты какого-то космического драматурга. Но как же нелепо думать, что ты главный герой, когда на самом
— В этом я вынужден согласиться с коллегой, — охранник с ножом подошёл вплотную к решетке и встал напротив Мрачноглаза. — Люди в клетках — второстепенные персонажи, они символизируют бессилие, мало что решают и скорее служат назиданием другим.
— Возможно, клетка — это лишь этап их жизни, испытание, которое они должны преодолеть и возродиться. Но, конечно, у нас с вами разные взгляды на то, как мы видим эти клетки прямо сейчас, — возразил Мрачник.
— Но! Наши разные точки зрения — это тоже иллюзия, — пухлый охранник тоже приблизился вплотную к клетке. — Мы все идём по пути к Эвдемонии, но нам кажется, что мы идём по путям к эвдемониям. Лирис из Истины говорила…
Первак и Сейфо одновременно схватили философов за одежду и дёрнули на себя. Несмотря на их гибкость ума, они не смогли просочиться через прутья решётки и, ударившись, их умные головы потеряли возвышенное сознание.
— Не знали они слов какой-нибудь древнего мужика о том, как охранять людей, — Сэйфо изобразил другой голос: — “Охраняя группу людей, не сосредотачивайся на одном и не неси безумной чуши”.
— Отлично, Мрачник, — Первак похлопал Мрачноглаза по плечу, когда Сэйфо забирал ключи у охранников. — Хорошее отвлечение.
— Мы уходим из клетки в большую клетку непонимания, — Мрачноглаз схватился руками за свою голову, но потом быстро пришёл в себя от философии.
+++
— Писк, — Крыс, запыхавшись, согнулся, положив руки на колени.
– “Нашивки других заели” я поняла, а что дальше? — поторопила его Принцесса.
Крыс перешёл на показывание букв своим телом, но девушки были очень свободны в своей интерпретации и не поняли, когда он пару раз возвращался на букву назад, и теперь он сам уже запутался в том, что он показывает.
— Сегодня какой-то праздник? — спросила Гримстих, указывая на решительно шагающую толпу островитян. — Они выглядят так, будто это что-то важное.
— И все стражники от них убегают. Похоже на какой-то театральный ритуал, не иначе. Люблю такое, — согласилась Принцесса.
— Писк! — Крыс указал на Джона и Гриффина в этой толпе.
— Значит, и неместные тоже могут участвовать. Давайте узнаем у них, что это такое, — Принцесса махнула рукой и направилась к толпе.
***
— Хорошо, что наше оружие было сложено в ящик в той же комнате, где держали нас, — сказал Сэйфо, орудуя своими стальными бумерангами, как кинжалами.
— Лучше бы мы переоделись в их одежду, как я предлагал, и ходили бы незаметными, — проворчал Мрачник, широкими взмахами кинжала отгоняя противника. Тот отступал, великолепно уклоняясь от атак, пока не столкнулся с Перваком. Тот схватил его за горло, развернул и ударил лбом в лицо, лишив сознания.
— Зато кровь разгоним! — крикнул южанин, доставая бумерангом чакру с пояса, и бумерангом же раскручивая её и бросая в противника.