Владыка морей ч.1
Шрифт:
— Значит, надо сделать так, чтобы не было длинной осады, Войцех, — поморщился Святослав, который, скрепя сердце, со своим советником согласился. Город укрепим, ворота заменим, заполним амбары и поставим фильтры для воды. Отец чертежи из Братиславы прислал. Песок, галька и толченый уголь. Из Далмации лес везут. Пересидят какое-то время.
— «Тысяча порезов», — сказал Войцех после раздумья. — Иначе много людей потеряем.
— Согласен, — ответил после раздумья Святослав. — Сколько нубийцев пришло наниматься?
— Три сотни конных, — ответил Войцех. — Легкие, без доспеха. Как конные лучники — так себе, слабее
— И то хлеб, — вздохнул Святослав. — С бедуинами на Синае связь налажена?
— Старейшинам подарки передали, — кивнул Войцех. — Предупредили, что те роды, которые своих людей арабам в помощь дадут, найдем и истребим под корень, даже если они к Бахрейну откочуют потом. А того, кто о войске предупредит, озолотим. В смысле, пятьдесят верблюдов подарим.
— И что они? — заинтересовался Святослав.
— Да ждут, не дождутся теперь, когда на нас арабы войной пойдут, — сплюнул Войцех. — Каждой сволочи в этих песках лестно полсотни верблюдов получить. Они в спину своим не ударят, конечно, но обещали не помогать. И то немало.
Стены из обожженной глины, как и все постройки в Египте, поднимались на высоту в пятнадцать локтей. По лестнице не взобраться, да арабы и не станут этого делать. Этот город всегда брали осадой, заставляя изнуренный голодом гарнизон выйти на битву. Впрочем, бывали и более курьезные ситуации, когда фараон Псамметих потерял Пелузий, а потом и страну вслед за ним. В тот день персы пошли в бой, выставив перед собой котов и прочую священную для египтян живность. Те, побоявшись ранить священных животных, ту битву проиграли вчистую, а Египет на сотни лет попал под власть Ахеменидов.
— Баллисты на башнях когда установят? — спросил Святослав, объезжая по кругу не слишком уж большой городок.
— Площадки пока выкладывают, — пояснил Войцех. — Через пару недель начнем монтаж. Мастера из Тергестума позавчера приплыли. Они баллисты в разобранном виде привезли и запас жил к ним. Местных подрядили, они камни таскают и подгоняют под вес. Двух фунтов вполне достаточно.
— Предупреди горожан, Войцех, что им уйти из города придется, — сказал Святослав. — Чтобы к осаде ни души из мирных тут не было. Я приказ дам, их в Танисе и Аварисе разместят.
— Надолго они уйдут?
— Навсегда! Этот город будет простой пограничной крепостью.
— Вой поднимется, государь, — неохотно ответил Войцех. — Не захотят люди свои дома бросать.
— Кормить никого не станем, — отрезал княжич. — Мы еще не знаем, сколько народу арабы с собой приведут. Если тысячи четыре — это еще полбеды. А если они приведут десять? Кровью ведь умоемся! Если арабы пройдут дальше Пелузия, Войцех, то через год мы их у стен Александрии встречать будем.
— А что с городком Ринокурра(1) делать, княже? — спросил Войцех. — Я только что оттуда приехал.
— Твое мнение? — спросил Святослав, зная про крошечный городок, который был ближе к Газе, чем к Пезузию. И, тем не менее, это читалось территорией Египта.
— Стены срыть, дома сжечь, людей выселить, — резко ответил командир тагмы.
— Отличная мысль, — одобрительно кивнул Святослав. — Приступайте.
В то же самое время. Медина.
Улицы Медины были пусты. Закатная молитва прошла, и добрые мусульмане сидели по своим домам, готовясь
Солнце еще не повернуло на лето, и Надир наслаждался непривычной прохладой, которой на своей Сокотре почти и не видел. Тот парень, Коста, с которым они ходили в Индию, привез сообщение от брата Само. И теперь Надир тщательно подбирал слова, чтобы сказать не больше и не меньше, чем нужно. Ведь Халиф Умар только притворяется простым парнем. Он был умен и проницателен, хоть и чрезмерно суров.
— Входи, Надир! — халиф задул один огарок свечи и зажег другой, приведя эмира Сокотры в такое недоумение, что он сбился с заготовленной речи.
— Э… — промычал Надир, несказанно удивившись увиденному. — А зачем ты, великий, это делаешь?
— То была свеча, купленная на деньги уммы, — спокойно пояснил Умар, — и ее я зажигаю, когда занимаюсь делами государства. Но когда пришел ты, я собирался заняться своими собственными делами, а значит и свечу зажег свою собственную. Что же тут непонятного?(2)
Удивление, написанное на лице Надира, яснее ясного говорило о том, что в этой ситуации ему было непонятно абсолютно все. Но он сдержался и перешел к разговору, ради которого и приехал в такую даль.
— Великий, — начал он.- Волей Аллаха мы взяли город Дебал, что недалеко от устья Инда. В тех водах теперь тоже поубавится пиратов. Торговля для наших купцов станет куда проще.
— Это хорошо, — одобрительно погладил бороду халиф. — Что ты будешь делать с этим городом?
— Я думаю, великий, будет правильно, если земли дар аль-харб превратятся в земли дар аль-ислам, — почтительно ответил Надир.
— Это очень далеко, — ответил, подумав халиф. — У нас нет пока сил на войну в тех землях.
— Я сам поведу ту войну, великий, — склонил голову Надир. — Она не только приведет нас к великой цели, но и будет довольно прибыльной. Страна Синд очень богата, и граничит с Персией, которую сейчас завоевывают наши воины. Они пойдут на восток, а мы пойдем им навстречу. А это значит, что когда-нибудь мы встретимся с ними, раздавив шахиншаха, словно орех между двумя камнями.
— Это великая цель, — задумался Умар. — Я не могу противиться тому, кто несет свет истинной веры, но мы не можем распылять наши силы. Война с персами займет еще не один год. Еще не добит император ромеев. Еще не взята Кесария, и несколько крепостей с Сирии. У нас множество дел прямо под носом. Ты хочешь завоевать Синд, Амр тянет меня в Египет. Он утверждает, что возьмет его, потому что знает там каждую тропу. Он водил туда караваны лет двадцать подряд. Я запретил ему думать об этом, но он всё равно не унимается(3). Египет захватил твой старший брат, а он великий воин, хоть и не принял еще ислам. По моим сведениям, его наследник спешно укрепляет города и нанимает воинов. Нет, я не буду слушать Амра. У него помутился разум. Эта война не пойдет на пользу нашему делу.