Владыка Нового Мира 2
Шрифт:
— Прощаю.
За спиной у кудрявого выросли два человека в зелёных кителях.
— Именем Его Сиятельство вам предъявлено обвинение в финансовых махинациях и умышленном подвержении… подвергании… причинении опасности гражданам Нового Сада. Пожалуйста, пройдёмте со мной…
Вот оно как. Садовников решил отомстить Лизе мгновенно… да-да, много о себе думать не буду, адресат точно она. Для баронессы официальный и уже свершившийся брак с сидящим простолюдином — это такое клеймо, от которого не отмыться.
И вот ведь сука, а? Не сумел потерпеть даже до конца мероприятия. Н-да…
Глава 13
— Харон, — у Лизы задрожали губы.
— Тише, пожалуйста, — попросил я, чуть подумал и добавил: — Дорогая.
— Но как же…
— Просто не делай ничего. Ни-че-го, — на слово пришлось поднажать.
Так… расклад хреновый, но уж какой есть. Зная страсть Садовникова к идеям национализации чужого имущества, можно представить, как именно он придумал провернуть свою месть. Причём не приблизительно, а очень даже точно. Под соусом «финансовых махинаций», которых не было, — а может быть и было, это лучше у Карякина спросить, — князь сейчас отожмёт у меня «Такси Харон».
Управлять не сможет и в итоге развалит контору, но меня это сейчас мало волнует.
Меня волнует, что мой главный источник прибыли отжали, сам я преступник, чета Менделей в немилости, а потому Новый Сад для меня теперь закрыт и отрезан, — даже чужими ручками ничего сделать не смогу. А чтобы вернуться потребуются кардинальные изменения, старт которым нужно давать прямо сейчас.
Что требуется учесть?
Самое главное — никаких смертей. Вокруг цвет общества; эти люди знакомы друг с другом много-много лет. Дружат, ведут дела, детей женят. А даже если враждуют помаленьку… это всё равно устоявшееся как вода в болоте комьюнити с чётким пониманием слова «мы». Перед общей внешней угрозой они обязательно объединятся.
Следующий момент — гвардия. То же самое. Пока никто из них не погиб, у меня есть шанс выстроить приятельские отношения с Гордеевым. Дядька чисто по-человечески мне нравится и это, насколько я могу судить, взаимно. А потому есть шанс, что он хотя бы выслушает меня в случае чего.
И наконец: не дохрена ли я о себе возомнил? Охраны на балу куча, аристократы в большинстве своём одарены, сокращать количество противников через выпиливание нельзя, а сам зал — чисто поле без возможностей для манёвра. Случись заваруха, я ведь не вывезу. Есть же какой-то предел имбалансности божественного шарика, верно?
А единственный очевидный плюс заключается в том, что все вокруг считают меня анималистом. То есть не ждут, что могут в любой момент выхватить веслом по хлебалу.
Так… и какие же опции мне в таком случае доступны? Разве что проследовать за гвардейцами. Если действительно упрячут в тюрьму, то можно будет сбежать тенями и никто даже не поймёт, как именно я это сделал. А если повезут на расправу а-ля «трагически погиб при сопротивлении», то уж как-нибудь разберусь.
Но бал же! Проектор же! Аристократы же! Отступить сейчас — это всё равно что застесняться крикнуть: «На остановке остановите», — проехать
— Ды-дыыын! — из размышлений меня вырвал звук удара по клавишам рояля.
Дегенераты-музыканты возвращались на сцену. И… возможно этот рояль — посланник фортуны, что таким образом подал мне знак от хозяйки? Может и впрямь нужно попробовать сыграть наудачу?
А была, собственно говоря, не была. За время пути из Столицы я накопил прилично божественной энергии, чтобы тратить её не раздумывая. Для побега из тюрьмы она мне не понадобится вовсе, для противостояния целой толпе её не хватит, а значит я ничего не теряю. Ничем не рискую. И более того! То, что я сейчас замыслил, рано или поздно пришлось бы сделать.
— Харламов, — ещё раз сказал кудрявый толстяк. — Прошу вас. Давайте обойдёмся без истерик.
— Я понял-понял, — кивнул я и изобразил на лице благородную такую скорбь. — Разрешите напоследок переброситься парой слов с шурином. Нужно кое-что уладить.
— Гхым…
— Прошу вас, не откажите в просьбе.
— Ладно, — вздохнул кудряш. — Только без глупостей, Харитон Христофорович. Не заставляйте меня нервничать.
— Само собой.
С тем я отвёл ошалевшего Менделя на пару шагов в сторону. Поставил прямо перед собой, улыбнулся с грустинкой и протянул ему руку. Сказал:
— Береги Лизу… брат, — а как только рукопожатие свершилось, начал вкачивать в Вадима Евграфовича бурные потоки энергии.
До сих пор в груди Седого Опездола теплился один крошечный шарик. Яркий и светло-зелёный, будто полоска с полным уровнем здоровья в какой-нибудь игре. Но вот, шарик подрос, а рядом появился ещё один. Бледно-бежевый, — эдакий «шампань», — и почему-то вдруг искристый. Вроде бы что-то знакомое, но вот что? Не помню.
Евграфыч тем временем заподозрил неладное. Почувствовал в себе что-то новое и аж голову в плечи втянул, ну а я продолжил. Настаёт момент истины — сейчас я либо навсегда испорчу лекаря Менделя, либо же взращу из него нечто восхитительное.
Шарики смешались и… на этом пока хватит. Мне тоже энергия на всякие разные фокусы понадобится.
— Понял? — спросил я.
— Понял, — выдохнул Мендель.
— Лечить до сих пор умеешь?
Вадим задумался.
— Умею.
— А прикрыть меня если что сможешь?
Вместо ответа барон радостно закивал головой. И вот это хорошо! В себя, видать, поверил, а это важно.
— Тогда поступим так: прямо сейчас берёшь сестру подмышку, выводишь её на улицу, сажаешь в такси до нашей мойки, а сам возвращаешься мне на помощь. Понял?
— Понял, — я похлопал Вадима по плечу и погромче добавил: — Спасибо, брат!
Вернулся обратно к гвардейцам, обречённо кивнул толстяку и побрёл под конвоем из зала прочь.
— Спасибо, что держитесь достойно, Харитон Христофорович.
Да не за что, утырок.
В холле ожидали ещё два гвардейца и паренёк из обслуги. Паренёк учтиво потерялся, как только мы вышли и закрыли за собой дверь, а вот гвардеец отстегнул с пояса наручники. Серьёзно они, конечно, меня запеленать намерены. Но обождём пока что с этим. Мне сейчас нужно потянуть время и дождаться Менделя.