Власть без славы
Шрифт:
– Не отказываемся. Откладываем. Может быть, вас снова переведут – либо сюда, либо куда-то еще. Ясно одно – из Хансдона сбежать не удастся.
Не знаю, так ли уж я была расстроена. После смерти матери жизнь для меня вообще потеряла смысл. И я покорно отправилась в Хансдон.
Мысли о побеге отошли на задний план, уступив место тревогам по поводу событий в королевском дворце. Отец приблизил к себе семейство Сеймур, так же, как в свое время – Болейнов, что вызвало новую волну негодования в народе. Чапуи потирал руки от удовольствия. Он разгадывал очередной сложный ребус: если
Чапуи внимательно следил за ситуацией и часто приезжал ко мне поделиться своими соображениями.
– Король продумал со своими советниками вариант развода, – сказал он, приехав в очередной раз, – и пришел к выводу, что это может вызвать осложнения – слишком еще свежи воспоминания о деле вашей матушки, приведшем к разрыву с Римом. Он склонен устранить Анну как можно быстрей.
– И что он предпримет, как вы думаете?
– Он может обвинить ее в прелюбодеянии. А это равносильно измене Его Величеству и стране – попытка посадить на трон незаконнорожденного ребенка, да все что угодно. Это самый простой способ.
Я давно не думала о Елизавете. С тех пор, как жила в Хэтфилде, состоя в ее свите. Тогда она вызывала во мне лишь ненависть, поскольку ей была отдана пальма первенства, а я из-за нее лишилась всех своих прав. Но теперь я пришла в ужас при мысли, что ее ожидает.
Наступила весна, король все еще был женат на Анне Болейн. До нас доходили слухи о том, что она устроила отцу бурную сцену ревности по поводу Джейн Сеймур, на что король ответил, что ей стоило бы вспомнить, какая участь постигла ее предшественницу – королеву, чьего мизинца она не стоила. Наконец-то, подумала я, слушая этот рассказ, он осознал, сколько зла причинил моей матери.
Вскоре состоялся тот знаменитый турнир, на котором все и произошло. Это было в первых числах мая. Отец с Анной сидели в королевской ложе, и все видели, как она вынула платок, вытерла лоб и платок упал. Тут же кто-то из придворных, кажется, Норрис, поддел платок на свое копье и с поклоном протянул ей. Король, увидев это, пришел в ярость и вышел из ложи. Турнир закончился.
Но это было всего лишь начало. Известно, что отец поручил Кромвелю собирать факты, компрометирующие Анну. Ненависть его к своей бывшей возлюбленной была сравнима лишь с прежней любовью к ней.
Кромвелю удалось добиться признания от Марка Смитона, музыканта ее свиты, – бедняга, говорят, не выдержал пыток. Его бросили в Тауэр, а вслед за ним еще троих молодых людей из ее окружения – Норриса, Фрэнсиса Уэстона и Уильяма Бреретона. Но самое ужасное – ее родного брата Джорджа обвинили в кровосмесительной связи с Анной, в результате которой родилась ее дочь – Елизавета.
Я всегда ненавидела эту женщину, и она отвечала мне тем же. Но несмотря на горе, которое она принесла мне и моей матери, возмездие пришло в такой страшной форме, что мне становилось жаль ее.
Ее судили и признали виновной. Вместе со всеми молодыми придворными. Так было задумано. И обжалованию не подлежало.
Первыми сложили головы
Накануне дня казни ко мне пришла леди Кингстон, заботившаяся об Анне во время ее пребывания в Тауэре.
– Меня послала к вам королева, миледи, – сказала она.
Я всегда с раздражением воспринимала обращение к Анне как к королеве, и даже сейчас, несмотря на ее плачевную участь, готова была возразить: «Не королева, а наложница», но что-то остановило меня. Ей сейчас так плохо, подумала я, что даже все ее грехи не перевесят предсмертных мук.
– Что ей нужно от меня?
– Прощения, – ответила леди Кингстон. – Миледи, выслушайте меня. В камере она усадила меня в свое кресло, единственное, что у нее не отобрали, и встала передо мной на колени. «Идите к принцессе Марии, – сказала она, – и падите перед ней на колени так же, как сейчас я перед вами. Я виновата перед ней за все то зло, что ей причинила. Я раскаиваюсь глубоко. И когда я предстану перед Творцом, мне не в чем будет каяться кроме того, что я сделала принцессе и ее матери. У королевы Катарины прощения я уже не могу попросить, но всей душой, смиренно и коленопреклоненно, я прошу принцессу простить меня».
Я была потрясена. Бедная женщина, подумала я, каково ей теперь после всего, что она имела! Но в самую тяжкую минуту своей жизни она раскаялась и просила прощения.
Передо мной возникло лицо матери, и я знала, что она сказала бы мне.
– Передайте ей, – ответила я, – что я прощаю ее за себя и за мою мать. Да снизойдет мир на ее душу.
Наутро Анне Болейн отрубили голову.
ПРЕДАТЕЛЬСТВО
Анна Болейн была казнена 19 мая, а 30 мая король женился на Джейн Сеймур.
Рассказывают, что за месяц до смерти Анны он послал Джейн записку, в которой признавался в своей страсти и намекал, что хотел бы видеть ее своей любовницей. Записка сопровождалась мешочком, туго набитым соверенами. Джейн, точно так, как в свое время Анна, ответила отказом, написав, что не будет ничьей любовницей, даже короля. Дальнейший ход событий известен.
Джейн Сеймур была полной противоположностью своей предшественнице – тихая, скромная, доброжелательная.
Елизавета с леди Брайан жила в Хансдоне, куда недавно и я переехала по приказу короля. Я рада была встрече с Маргарет, фактически спасшей мне жизнь в самое тяжкое время, когда все сторонились меня как прокаженной. Приятным сюрпризом оказалось и то, что моя верная служанка Сьюзан, с которой мы не виделись много лет, тоже жила в Хансдоне. Я снова оказалась среди друзей. Выходит, времена меняются к лучшему.
Мне очень понравилась Елизавета – прелестное создание с рыжеватыми, как у отца, волосами, очень на него похожая, даже какими-то неуловимыми жестами и бьющим через край темпераментом. Ей исполнилось три года, и она, наверное, уже могла заметить, как переменилось отношение к ней после смерти ее матери. Подобострастие сменилось всеобщим пренебрежением. Одна лишь добрейшая Маргарет Брайан по-прежнему души не чаяла в несчастной сироте.
Однажды приехал Чапуи. Вид у него был сияющий.
– Вы скоро можете оказаться при дворе, – весело начал он, – все идет к тому. Новая королева желает установить с вами дружеские отношения.