Власть и масть
Шрифт:
– Понял, – чуток смутившись, отвечал пехотинец.
– Так какие у тебя вопросы? – спросил Жора, тщательно вытирая руки о полотенце.
– Давай присядем вон там, – кивнул Николай в сторону пруда, рядом с которым стояла широкая лавка.
Близ болотистого берега росли две белые кувшинки, и пучком стрел из воды торчали камыши. О неряшливости думать не приходилось, так задумано.
– Хорошо тут у тебя, – зашагал Жора по диабазовой брусчатке. – Ты в пруду карасей не разводишь?
– Не до того мне, – отмахнулся смотрящий.
Шутка удалась. Рассмеялись дружно, обращая на себя внимания примолкших пехотинцев.
– Лучше попроси того рыболова, – отвечал Жора, присаживаясь на лавку, – как его…
– Погоняло у него Блондин.
– Ишь ты. Забавно!
– Тут такое дело, Жора… Как ты думаешь, кто мог взять хату генерала Саторпина?
Жора лишь усмехнулся. Подобного вопроса он не ожидал.
– Пожалел, что ли?
Опять рассмеялись, обращая на себя внимание.
– Вот что тебя интересует. Значит, ты меня пригласил в качестве эксперта?
– Извини, получается, что так.
– А я думал, что просто хотел рыбкой угостить.
– И рыбкой тоже… Так что ты на это скажешь?
Вытащив из внутреннего кармана пачку папирос, Жора тщательно продул фильтр и, небрежно смяв его двумя пальцами, сунул в уголок рта. Старый вор был из того племени заядлых курильщиков, что не изменяли многолетним привычкам. Когда ему советовали поберечь здоровье и перейти на более щадящий табак, он всякий раз отшучивался одинаково, дескать, в папиросе табака будет в два раза меньше, чем у сигареты. Возможно, что в чем-то он был прав.
Чиркнув зажигалкой, запалил табак.
– А что тут сказать, хату вскрыл настоящий умелец. Красиво сработал, аж зависть берет. Сейчас таких людей немного.
– Так ты знаешь, кто это может быть? – настаивал смотрящий.
Жора курил аккуратно, пуская струю дыма себе под ноги, как если бы опасался причинить смотрящему непоправимый вред.
– А к чему ты это спрашиваешь?
– Он работал на нашей территории, а следовательно, должен платить.
– Ах, вот оно что, – с некоторым облегчением произнес Черкунов.
– А ты что думал, Чекан?
В ответ Черкунов лишь усмехнулся.
– Что же будет, если каждый без спросу начнет лазить?
– Тоже верно.
– И как ты думаешь, кто это мог быть?
– Молодежь нынче удачливая пошла. Да и возможностей для этого тоже немало. Мы раньше только одной фомкой справлялись, – губы вора разошлись в ностальгической улыбке (ему было что вспомнить), – а теперь каких только железок не напридумывали. А потом, я ведь сейчас как-то отдалился немного от дел. Здоровьице не то… Кроме силы, тут еще и железные нервы нужны. Без этого даже лопатник у лоха не выудишь. Гошу-карманника помнишь?
– Так.
– Неделю назад схоронили, – бросил Чекан окурок в урну, стоящую рядом.
– Не знал. Жаль… Вроде бы и не старый еще был, –
– Под семьдесят ему было. Но мог бы еще пожить, если бы не промышлял. Когда лопатник тянешь, такой стресс испытываешь, что не приведи господи. Вот мотор у него и не выдержал.
– Так как это случилось?
– Гоша на майдане промышлял, подсел к одной швабре в электричке, стал у нее лопатник тянуть, ну а она возьми и чихни некстати. Вот он и помер со страху.
– Чего только не бывает. А ты, значит, от дела отходишь?
– Да, вроде того, – неопределенно пожал плечами Чекан. – Пенсионер.
В действительности это было не совсем так. Год назад Жора Чекан сплотил вокруг себя способную молодежь, которая по его наводкам вскрывала богатые хаты. С того и жил. Не бедствовал, в общем.
– Что-то ты темнишь, Чекан, назвать мне можешь человека, кто эту хату колупнул?
– Честно говоря, я сам давно на хату генерала поглядывал. Там у него добра скопилось под самый потолок. Но как мы глянули на все эти замки, так поняли, что их за неделю даже не откроешь. – Улыбнувшись, добавил: – А вот он сумел… Есть один человечек, он на многое способен. Погоняло у него Фомич, зовут Кирилл Глушков.
Смотрящий едва кивнул:
– Кажется, я что-то слышал о нем. Что ты о нем скажешь?
– Непростой он. Я с ним как-то на пересылке пересекался. Так и не понял, что он за человек.
– Мутный, что ли?
– Пожалуй, так бы не сказал, скорее, ломом подпоясанный.
– Сколько он снял с квартиры?
– А вот этого тебе никто не скажет. Он любит работать в одиночку. Ну, если щеманешь его на двадцать тысяч баксов, это будет вполне. Вряд ли он сунулся бы в пустую хату.
– Где он живет, знаешь?
– Где-то на Кропоткинской, но можно будет узнать поточнее. Кто-то из моих питомцев с ним в корешах. Но к нему нужен подход. Просто так его не расколешь. Нахрапом тоже не возьмешь.
– Что-нибудь придумаю.
– Ты сам с ним будешь перетирать или кого-нибудь из своих гавриков пошлешь? – кивнул Чекан на бойцов, разговаривающих в беседке. Компания подобралась дружная, время от времени разговор прерывался громким смехом. Блондин сидел чуток в стороне с гитарой в руках и что-то наигрывал перебором.
– Мне ни к чему светиться, для этого пехота есть. Блондин! – крикнул смотрящий. – Подойди сюда.
Звеньевой понимающе кивнул и, бережно прислонив гитару к скамейке, споро шагом зашагал к смотрящему.
– В общем так, сегодня сходишь на Кропоткинскую и проведаешь одного нашего общего знакомого. – Чекан едва кивнул, подтверждая сказанное. – Он собрал с одной хаты пенки, причем на нашей территории, а с нами не поделился. А с друзьями так не поступают, мы ведь и обидеться можем. Так что пускай выкладывает двадцать тысяч баксов. Ты меня понял?