Власть и общественность на закате старой России. Воспоминания современника
Шрифт:
На письмо И. И. Фондаминского В. А. Маклаков ответил собственноручно, по причине чего остался совершенно непонят своим корреспондентом, который сообщил ему об этом 21 октября 1934 г. из Граса, и 2 ноября 1934 г. Маклаков написал Фондаминскому из Парижа, на этот раз – на пишущей машинке: «Я затрудняюсь сказать, сколько в моей книге будет листов, так как, написав новые главы, вижу, что кое-что приходится переделывать в следующих, в смысле сокращения, и эту работу я не кончу раньше Рождества. Следовательно, пока бы я мог сказать только очень приблизительно. Кроме того, повторю то, что писал в не разобранном Вами письме. Я удивился, когда узнал, что хотят издавать “Современные записки”; я думал, что Вы издательством больше не занимаетесь. Но тут меня смущает одно: в какой мере и здесь будут действовать политико-цензурные условия. А затем очень жалею, если Вы сюда не приедете. Я хотел бы не только с Вами обо многом поговорить, но и дать Вам кое-что прочесть в том, что уже готово. Вам будет ясен общий характер книги» [60] . Следовательно, как видно из его переписки с Фондаминским, Маклаков предполагал создать трехчастные воспоминания, посвятив их первую часть периоду от юности до 27 апреля 1906 г., то есть до открытия I Государственной думы, вторую часть – от I Думы до 19 июля 1914 г., до вступления России в Первую мировую войну, и третью – от 19 июля 1914 г. до эмиграции.
60
Там же. С. 199.
В апреле 1935 г. В. А. Маклаков сосредоточился на окончании первой части воспоминаний. «Мне хочет[ся], – сообщал он 21 апреля В. В. Рудневу, одному из редакторов «Современных записок», – до лета дописать всю первую
61
Там же. С. 206.
62
Маклаков В. А. Ключевский // Иллюстрированная Россия. 1931. № 52 (345). 19 дек. С. 6–7.
63
Имеются в виду следующие публикации: Из прошлого // Современные записки. 1931. Кн. 47. С. 323–351; 1932. Кн. 48. С. 346–354.
64
«Современные записки» (Париж, 1920–1940): Из архива редакции. Т. 4. С. 205.
65
Граф С. Ю. Витте (Выдержки из воспоминаний В. А. Маклакова) // Иллюстрированная Россия. 1935. № 12 (594). 16 марта. С. 1–3.
66
Там же. С. 1.
67
Маклаков В. А. Власть и общественность на закате старой России. Воспоминания: В 3 т. Париж: Изд-во «Иллюстрированная Россия», 1936. (Библиотека «Иллюстрированной России». Кн. 23–25).
В. А. Маклаков указывал, что из его «статей» в «Современных записках» «потом вышли три книги: “Власть и общественность”, “1-я Дума” и “2-я Дума”» [68] . Под «Думами» он подразумевал ставшие продолжением «Власти и общественности» свои воспоминания о I и II Государственных думах, опубликованные в 1939 и 1942 [69] гг. «Я, – признавался Маклаков, – хотел написать о 3-й и 4-й [Думах], так как был свободен во время оккупации, но не мог найти в Париже стенографических отчетов последних двух Дум, и это желание осталось неосуществленным» [70] . Наконец, в 1954 г. Маклаков опубликовал свои последние мемуары, которые, как и его статьи, напечатанные в «Современных записках», также называются «Из прошлого» [71] . Однако последние мемуары вышли не из «Современных записок», а из «Власти и общественности», поскольку оттуда вобрали в себя все то, что имеет отношение к биографии Маклакова, формально полностью соответствуя жанру «воспоминаний». Следовательно, мемуары «Власть и общественность» являются главными мемуарами Маклакова не только по объему, но и по тому ключевому месту, которое они занимают в его мемуарном наследии.
68
Маклаков В. А. Воспоминания. Лидер московских кадетов о русской политике. С. 292.
69
Он же. Первая Государственная дума. Воспоминания современника. Париж, 1939; Вторая Государственная дума. Воспоминания современника. Париж, 1942.
70
Он же. Воспоминания. Лидер московских кадетов о русской политике. С. 292.
71
Он же. Из прошлого. Нью-Йорк: Изд – во имени А. П. Чехова, 1954.
Что же нового содержится в главах «Власти и общественности» по сравнению со статьями «Из прошлого»? Как соотносятся структуры и тексты двух мемуарных книг одного и того же автора? Прежде всего необходимо отметить, что статьи «Из прошлого», будучи очерками, имеют преимущественно проблемный либо проблемно-хронологический характер. В отличие от них главы «Власти и общественности», будучи именно главами, отличаются хронологическим или хронологическо-проблемным характером и в этом смысле более соответствуют жанру «воспоминаний», в меньшей степени допуская смешение жанров и находясь на стыке нескольких жанров – автобиографии, истории и публицистики. Вследствие этого мемуары «Власть и общественность» имеют четкую структуру, подчиненную хронологическому принципу: в них четыре отдела («Реакция», «Оживление», «Уступки и падение самодержавия» и «“Первая революция”») и 25 глав, причем в первом отделе – четыре главы, во втором – тоже четыре, в третьем – семь и в четвертом – десять (вместе с заключением). Новыми главами во «Власти и общественности» по сравнению с «Современными записками» являются три главы первого отдела (I, III и IV) и шесть глав четвертого отдела (XIX, XX, XXI, XXIII, XXIV и XXV), то есть 9 из 25. Остальные 16 глав «Власти и общественности» хотя тематически и связаны с соответствующими статьями «Современных записок», однако существенно отличаются от них как по содержанию, так и по объему. Не случайно общий объем воспоминаний «Из прошлого» – около 22 а. л., «Власти и общественности» – около 25 а. л. Характер переработки В. А. Маклаковым воспоминаний «Из прошлого» при создании «Власти и общественности» был таков, что дает основания рассматривать «Из прошлого» и «Власть и общественность…» как два самостоятельных произведения.
Сразу после выхода в свет «Власти и общественности» П. Н. Милюков немедленно напечатал рецензию, естественно, крайне критическую по отношению и к воспоминаниям, и к их автору [72] . Вместе с тем даже такой политический оппонент В. А. Маклакова, как А. Ф. Керенский, посвятил книге более взвешенную рецензию, в которой, в частности, соглашался с положительной оценкой, данной Маклаковым Основным государственным законам 1906 г. «Маклаков же, – писал в этой рецензии Керенский, – вспоминая теперь, через тридцать лет! – как в годы освободительного движения либеральная общественность беспомощно металась между двумя единственными “реальными силами” – властью и Ахеронтом, приходит к неожиданному выводу: конституция “пришла слишком рано”. Уже потому не рано, что сам В. А. Маклаков убедительно доказывает, как эта пришедшая “слишком рано”, осмеянная всеми левыми и ненавидимая правыми конституция 1906 года, за самый короткий срок своего предвоенного существования (8 лет)
72
Милюков П. Н. В. А. Маклаков между «общественностью» и властью // Последние новости. 1937. № 6640, 6642. 28, 30 мая.
73
Керенский А. Ф. Незадача русского либерализма // Современные записки. 1937. Кн. 63. С. 320.
Мемуары В. А. Маклакова обратили на себя пристальное внимание и посетителей салона Э. Пети, в частности М. А. Алданова, которому Маклаков писал 22 мая 1937 г. после общения в этом салоне: «Вы предполагаете, что я переменился, и интересуетесь знать, до какой степени. За это предположение говорит и видимость, и, если позволите сказать, общее мнение. Но я по совести думаю, что это ошибка и что Вы были гораздо ближе к истине, когда в первой половине обмолвились фразой “да и принадлежал ли он к левому лагерю”. Я всегда сознавал необходимость обоих принципов, которые составляют государственную антиномию и которые для краткости обозначу Вашими терминами “права человека и империи”. ‹…› Освободительное движение, I-ая Дума, [19]17-ый год – это все примеры того, что делают права человека, если они забудут об империи. ‹…› Если все дело в степени культуры в широком смысле этого слова, то она достигается только медленным воспитанием, известными навыками, а не насилиями и приказами. Тут еще больше нужно знать, что возможно, а не только то, что нужно и что желательно. ‹…› Эти несложные мысли составляют то, что Вы называете “золотым фондом”; они у меня остались и теперь, как были тогда, даже в студенческую пору. Меняться, пожалуй, могло только одно: понимание фактической обстановки [и] степени нашей некультурности и неподготовленности. Но можете ли Вы сказать, что доктор изменил свои взгляды и понимания, если он считает организм больного более слабым, чем считал его раньше. Все мои нападки на общественных деятелей либо характера тактического, ибо они преследовали не la politique du succ`e [политику успеха (фр.)], или иногда программного, ибо в защите прав человека они доходили до забвения прав империи. И в моей книге напрасно было бы искать чего-нибудь другого; принципиального характера она поэтому не носит» [74] .
74
«Права человека и империи». С. 52.
Несмотря на скромную оценку, данную В. А. Маклаковым «Власти и общественности», именно концепции, обоснованные им в главных мемуарах, воздействовали на западную историографию русского либерализма и конституционализма конца XIX – начала XX в. В 1985 г. К. Ф. Шацилло приходил к резонному выводу, что «теория» Маклакова «оказала заметное влияние на современную англо-американскую литературу» [75] . «Концепция Маклакова, – по наблюдениям О. В. Будницкого, – повлияла и на авторов исторических трудов, и на писателей, пытавшихся осмыслить исторический путь России. Назову некогда очень популярную “Историю либерализма в России” В. Леонтовича [76] и, конечно, “Красное колесо” А. И. Солженицына» [77] . Не менее заметное влияние «Власть и общественность» оказала и на постсоветскую историографию, хотя ее представители не всегда ссылаются на концептуальный приоритет Маклакова. Если его воспоминания о I и II Государственных думах и последние мемуары [78] в России уже переиздавались, то из «Власти и общественности» публиковались только небольшие отрывки [79] .
75
Шацилло К. Ф. Русский либерализм накануне революции 1905–1907 гг.: организация, программа, тактика. М., 1985. С. 9.
76
См.: Leontovitsch V. Geschichte des Liberalismus in Russland. Frankfurt am Main: V. Klostermann, 1957. Первый русский перевод – Париж, 1980, первый французский перевод – там же, 1987. См. также: Леонтович В. В. История либерализма в России (1762–1914). М., 1995.
77
Будницкий О. В. В. А. Маклаков и журнал «Современные записки». С. 231.
78
Первая Государственная дума. Воспоминания современника. 27 апреля – 8 июля 1906 г. М., 2006; Вторая Государственная дума. Воспоминания современника. 20 февраля – 2 июня 1907 г. М., 2006; Воспоминания. Лидер московских кадетов о русской политике. 1880–1917. М., 2006.
79
Старшие // Литература русского зарубежья: антология. М., 1991. Т. 2. С. 334–352; Власть и общественность на закате старой России (Воспоминания современника) // Российские либералы: кадеты и октябристы: документы, воспоминания, публицистика. М., 1996. С. 229–265.
В эмиграции в полную силу раскрылся талант В. А. Маклакова-мемуариста, и там он опубликовал около трех десятков статей и книг, посвященных воспоминаниям и размышлениям о дореволюционной России, ее повседневной, общественной и политической жизни. Маклаков заслуженно снискал себе славу одного из лучших мемуаристов первой волны русской эмиграции, который не только мастерски описывал деятелей и события прошлого, но и глубоко и тонко анализировал их как историк своего времени. Однако самые масштабные мемуары Маклакова до сих пор не переиздавались в России и впервые предлагаются вниманию российских читателей. В связи с этим хочется поблагодарить внутреннего и внешнего рецензентов докторов исторических наук И. В. Лукоянова и К. А. Соловьева, коллег по Отделу Новой истории России Санкт-Петербургского института истории Российской академии наук, которые участвовали в обсуждении данной публикации, и лично Карину Проничеву – за помощь, оказанную при редактировании переводов с французского языка.
Отдел первый. Реакция
Глава I. Юность моего поколения
Детством и юностью мое поколение принадлежало к эпохе Александра III. Ее принято считать эпохой застоя. Сами мы этого могли не заметить; детям все кажется нормальным. Для оценки необходимо сравнение, а у нас его не было. Но мы ему учились у старших. Они при нас говорили, в какое неинтересное время нам приходится жить. Так всегда бывает с поколением, которое приходит на смену после ярких, бурных эпох. Такой эпохой были шестидесятые годы. Все еще было полно воспоминаниями о них. Ни у кого не могло быть безразличного к ним отношения. Одни говорили о них с восхищением, возмущаясь всякою критикой; другие – с насмешкой и злобой. Такое же отношение сейчас к 1917 [80] году. Такое же долго было к Французской революции. Удел ярких людей и ярких эпох, что к ним трудно быть справедливым.
80
Маклаков указывает, как правило, три или две последние цифры года. Далее одна или две первые цифры добавлены без дополнительных указаний.
Молодежь моего времени росла среди таких настроений и их отражала как в увеличительном зеркале. Среди нее тоже одни смеялись над увлечением шестидесятых годов, другие по ним тосковали. И потому, что сами их не видали, их идеализировали; шестидесятые годы стали для нашего поколения «легендой», какой весь XIX век пробыла Французская революция. Идеи шестидесятых годов, свобода, законность и самоуправление не были еще ничем омрачены. Правительственный нажим одних ломит, а в других воспитывает заклятых врагов себе. Так было в 1830-х и в 1840-х годах при Николае I. Те, кто тогда не был сломлен, в самодержавии видели одно только зло, а в революционных переворотах – светлое и завидное время. То же продолжалось и с нами, но в наше политическое настроение вошло два новых фактора. Мы знали, что недавняя эра либеральных реформ была открыта самодержавием; поэтому такого беспощадного отрицания, как в 1840-х годах, у нас к нему быть не могло. А во-вторых, реакция 1870-х и 1880-х годов нам показала силу самодержавия. «Революция» и «конституция» оказались мечтой, не реальностью. Никакого выхода из нашего упадочного времени мы не видели.