Власть и Порок

Бибби Джеймс

–  К комиссару? Проклятие, я и в самом деле попал в переплет.

–  И она совсем не костлявая, сэр.

–  Не беспокойся об этом. Сэр.

Снова возникло неловкое молчание, и Хэйвей пригубил пиво. На лице Раасея появились признаки некоторого смятения.

–  Он правда сказал, чтобы вы поторапливались, сэр. То есть он сказал, что вы должны быть там вчера, хотя я и не представляю, как вам это удастся. И еще он в очень плохом настроении, сэр.

Хэйвей поднял кружку и допил пиво, а лошадь в это время задрала хвост и вывалила на пол таверны несколько шариков свежего навоза. В зале пивной

немедленно поднялся возмущенный крик.

–  О боги, - пробормотал Хэйвей, поднялся со стула и взял поводья из рук Раасея.

–  Оставайся здесь и прибери этот мусор, - сказал он, разворачивая лошадь мордой к выходу.
– Пожалуйста, - добавил он через плечо.
– Сэр.

По пути к двери хозяин пивной сердито дернул его за рукав.

–  Мы не позволяем приводить в таверну неразумных животных, - заметил он.

–  Не беспокойтесь, - ответил Хэйвей.
– Он только приберет за лошадью и сразу же уйдет…

Комиссар полиции Алгофилос считался одним из самых влиятельных людей во всем Коумасе. В его подчинении были не только все полицейские отряды, но и городская стража. Вызов в его кабинет мог означать или великую честь, или немедленное окончание служебной карьеры. А может, и жизни, если комиссар был уж очень недоволен. Так что Хэйвей, пустивший рысью своего коня, ощущал, как от мрачных предчувствий у него сжимается желудок. Удивительно, что суперинтендант Вейрд так быстро узнал о беспорядке на перекрестке. И зачем в таком случае вызывать его к комиссару? Это не укладывалось в голове.

А затем, впервые после разжалования, мозг Хэйвея заработал с прежней четкостью. Вряд ли кто-то станет посылать лошадь человеку, которого собирается выгнать! Нет, здесь определенно чувствуется какая-то необходимость. Хэйвей срочно понадобился, значит, возникла потребность в его способностях. Он немедленно воспрянул духом и, усмехнувшись, пустил коня галопом, пригибаясь к самой гриве на извилистых городских улочках.

Суперинтендант Вейрд в расследовании преступлений придерживался наипростейшей тактики. Если происходило нечто неприятное, он выпускал своих инспекторов, чтобы арестовать и допросить нескольких невиновных свидетелей, а потом пытал их, пока не получал полного признания вины от одного из задержанных. Преимуществом этого способа было быстрое и стопроцентное раскрытие любых преступлений. Хэйвей видел в его тактике по крайней мере один недостаток: истинный виновник преступления весьма редко подвергался наказанию. Сам он предпочитал точное и скрупулезное расследование, которое часто, хотя и не всегда, выводило на след тех, кто совершил правонарушение, и только тогда производил арест. Такой метод требовал гораздо больше времени, но, как порой замечал суперинтендант, был единственно возможным для дела.

Вскоре Хэйвей свернул по аллее к зданию комиссариата, расположенному на вершине одного из десяти городских холмов. У парадной лестницы он заметил полицейский экипаж и суперинтенданта Вейрда, нетерпеливо шагающего взад и вперед. Хэйвей подскакал ближе, осадил лошадь и неловко спрыгнул на землю.

–  Наконец-то, наконец-то, - проворчал Вейрд.
– Ты заставляешь себя ждать.

–  Я… э-э-э, в Обдирочном переулке возникла пробка, сэр.

–  Ладно. Можешь считать себя восстановленным в прежнем звании.

Вейрд почувствовал себя счастливым, словно орк перед концом рабочего дня.

–  Благодарю вас,

сэр.

–  Не стоит меня благодарить, скажи спасибо комиссару. Он хотел видеть именно тебя.
– Вейрд ткнул пальцем в роскошную дверь наверху лестницы.
– Он сам тебя проинструктирует. Но держи меня в курсе расследования.

–  Да, сэр.

–  Хорошо.
– Вейрд развернулся и забрался в ожидающий экипаж, но тотчас высунулся из окна.
– Хэйвей, ты мне не нравишься. Ты груб, непочтителен и совсем не так умен, как тебе кажется. Так что постарайся не наделать роковых ошибок в этом деле, а то я приложу все усилия, чтобы они обернулись против тебя. Роковым образом.

Экипаж дернулся с места, и голова Вейрда звонко стукнулась об оконную раму. Хэйвей дождался, пока экипаж не скроется в аллее, а потом легко взбежал по ступеням. Несмотря на предостережение суперинтенданта, он был счастлив снова заняться делом.

Срочность предстоящего дела стала ему абсолютно ясной, как только Хэйвей назвал свое имя ливрейному лакею в приемной. Прежде вызова к комиссару приходилось ожидать не меньше двух часов, но на этот раз его немедленно провели сквозь многочисленные приемные, и инспектор предстал перед столом комиссара полиции.

Алгофилос был невысоким, худощавым мужчиной с посеребренными сединой волосами и заостренными чертами лица, излучавшего силу и уверенность. Несмотря на голубой мундир, на первый взгляд он казался добрым и искренним, и только потом вы замечали в его глазах холодный расчет. Он был похож на священника, но с примесью хищного горностая. Комиссар жестом пригласил его сесть и впился в лицо восстановленного в звании инспектора внимательным взглядом.

–  Я хотел бы, чтобы вы расследовали одно дельце, - сказал он.
– Но оно требует величайшей… деликатности. Вы меня понимаете?

–  Я могу держать рот на замке, сэр.

–  Хорошо.
– Комиссар откинулся назад в своем кресле и сцепил перед собой кончики пальцев.
– Так случилось, что я являюсь членом одного… клуба. Это частное заведение, где в свободные от службы часы я стараюсь отдохнуть и расслабиться. Всех членов этого клуба… можно сказать, привлекает такой вид отдыха, который, стань он известен широким массам, мог бы повредить репутации людей, обладающих властью и авторитетом.

Многословное вступление комиссара стало действовать Хэйвею на нервы.

–  Вас шантажируют, - выпалил он.

–  Точно. Коротко и верно.

–  Сэр, могу я узнать название этого заведения?

–  Можете. Это «Клуб Нечестивцев».

–  Что? Этот развратный… притон, э-э-э, я хотел сказать… - Хэйвей старался подобрать более подходящие слова, а комиссар все так же внимательно за ним наблюдал.
– Не слишком ли рискованно посещать такой клуб, сэр? Для человека с вашим положением… Кто-нибудь обязательно вас узнает.

–  Одним из условий клуба является полная анонимность его членов.

–  И как этого можно добиться?

–  Все посетители носят капюшоны. Хэйвей с трудом сдержал дрожь отвращения.

–  А как же тогда вас могут шантажировать, сэр?
– поинтересовался он.

–  Именно это я и хотел бы узнать с вашей помощью.
– Алгофилос открыл ящик письменного стола и вынул небольшой свиток пергамента, который протянул Хэйвею.
– Три ночи назад мне вручили это в клубе.

–  Кто?

–  Дэниэл, бармен. Свиток отдал ему один из членов клуба, естественно, анонимно.