Власть и Порок
Шрифт:
– О боже, Мин, - воскликнул он.
– Неужели это необходимо?
– Нельзя сделать омлет, не разбив яиц. Так, теперь найдем желудок… А, вот и он! Сделаем еще один разрез… Достанем часть содержимого… и…
Писк усилился, и Хэйвей, обернувшись, увидел, что Мин сняла темный платок с клетки. Четыре тощих цыпленка энергично клевали какое-то темное вещество, брошенное Мин на пол клетки, а патологопрорицательница спокойно вытирала полотенцем окровавленные руки.
– Что там, черт возьми, происходит?
– Они поедают содержимое его желудка. Последнее,
– Но зачем?..
– Подожди немного. А теперь полюбуйся!
Цыпленок перестал клевать темную массу, и его вырвало. Один за другим и остальные трое птенцов повторили его действия.
– Видишь?
– Мин от возбуждения буквально подпрыгивала на месте.
– Всех четверых тошнит!
– Что тут удивительного? Я и сам чувствовал бы себя так же.
– Нет, у цыплят более крепкие желудки. Если бы это случилось с одним, сомнения бы остались. Но все четверо? Нет, здесь определенно был яд. И довольно сильный.
– Мин, ты уверена?
– Могу поклясться своей жизнью, друг мой. Хэйвей торопливо развернулся на звук открываемой
двери и увидел одну из хозяек заведения.
– Инспектор, ваши друзья покинули клуб, - произнесла она странно знакомым голосом.
– Хорошо. Благодарю вас, мисс… э-э-э…
– Атали.
– Верно, Атали. Прости, я не узнал тебя при свете!
– От смущения Хэйвей начал заикаться.
– Послушай, ты не могла бы помочь… Нет, я хотел только попросить ответить на несколько вопросов.
– Прошу вас, инспектор.
– Ты не знаешь, Дэнни что-нибудь ел или пил незадолго до смерти?
Девушка сосредоточенно нахмурилась, пытаясь вспомнить.
– Мне кажется, кто-то из клиентов угостил его виски. Дэнни что-то отхлебывал из бокала. Я могу показать вам.
Хэйвей последовал за девушкой и очутился в зале-темнице, позади стойки бара. Теперь помещение опустело, и только пожилая уборщица мокрой шваброй собирала с пола мусор. Атали показала округлый хрустальный бокал на рабочем столике под мраморной стойкой бара.
– Вот этот бокал, - сказала она.
Хэйвей поднял его. На дне оставалось несколько капель виски и пара каких-то кристаллов. Инспектор осторожно опустил палец в стакан, выловил один из кристаллов, понюхал, а затем положил на язык. Резкий, жгучий вкус рассеял все сомнения. Это был яд. Один - ноль в пользу Мин.
– Атали, в зале в тот момент было много клиентов?
– Трое или четверо.
– Ты их знаешь?
– Я не могу знать никого из гостей Венди. Все они входят со своими ключами, и их никто не видит, пока гости не переоденутся. А потом они все выглядят одинаково.
– Ну, некоторые все же выделяются, - заметил Хэйвей.
– Например, тот толстяк в дырявых штанах…
– А, вы имеете в виду Горгара.
– Вероятно. Он был при этом?
– Да, мне кажется, был.
Хэйвей задумался, но заметил, что Атали не отрывает от него пристального взгляда.
– Что-нибудь не так?
– поинтересовался он.
– Вы так и не вспомнили меня?
–
– Мы знакомы?
– Мы встречались, хотя с тех пор прошло немало времени. Два года. Тогда я еще работала на улице. Один из клиентов избил меня, и я пришла в участок, чтобы написать заявление. Меня допросил сержант Хогман, а потом он заявил, что я ничего другого и не заслуживаю, и пытался изнасиловать прямо в участке. Остальные полицейские только смотрели и ухмылялись, а вы вмешались. Вы сказали, что забираете меня, вывели из участка и отвезли домой в экипаже.
– Так это была ты!
Хэйвей помнил избитую и грязную девчонку, но не узнавал ее в красивой молодой женщине, не отводившей от его лица огромных глаз.
– Я знаю, что могло случиться, если бы не ваше вмешательство, - продолжала она.
– И я всегда останусь вам благодарной. Могу я еще чем-нибудь помочь?
– Пожалуй, можешь. У этого Горгара есть личный шкафчик для одежды?
– Да.
– Я хочу в него заглянуть.
Атали кивнула. Она порылась в ящичке рабочего стола и вытащила небольшую связку ключей. Сняв со стены один из факелов, девушка провела Хэйвея по короткому коридору в комнату для переодевания. Потом она передала факел инспектору, выбрала один из ключей в связке и отперла шкафчик.
За дверцей было единственное отделение, где висели штаны, майка и капюшон из латекса. Хэйвей поднес факел поближе и внимательно осмотрел костюм. Он определенно принадлежал Горгару - дыра на месте ширинки была видна совершенно отчетливо. В нос ударил неприятный запах, и Хэйвей спросил себя, стирались ли когда-нибудь эти тряпки.
Он закрыл дверцу шкафа и немного подумал. Все встало на свои места.
– Атали, - наконец заговорил он.
– Мне бы хотелось, чтобы ты помогла нам и завтра. Но дело в том, что тебе может грозить опасность…
В полицейский участок Хэйвей вернулся лишь к полуночи. На скамье в приемной его дожидался Кратаван. При виде инспектора он поднялся.
– Раасей благополучно добрался до дома?
– спросил Хэйвей.
– Да, сэр.
– Как он?
– Сразу лег в постель,сэр. Говорит, что сидеть очень больно.
У Кратавана странно сморщилось лицо, словно он сдерживался из последних сил.
– Это совсем не смешно, - заявил Хэйвей, но в следующее мгновение они оба взорвались хохотом.
– Это очень странное дело, сэр, - сказал Кратаван, когда смех несколько поутих.
– Ну, не такое уж и странное. По мне, так это обычное проявление человеческой натуры. Жадность, зависть, ревность… Как и во всяком другом случае, все сводится к мотиву.
– Деньги?
– Деньги - это еще не все, Кратаван. А теперь отправляйся и выспись. Утром встретимся на квартире Раасея. Я хочу, чтобы он тоже присутствовал на финале.
Рано утром на следующий день, когда Хэйвей вошел в кабинет суперинтенданта, Вейрд сидел за столом и подписывал какие-то бумаги. Он неприветливо взглянул на инспектора.