Власть книжного червя. Том 4
Шрифт:
— Но конечно же я старался демонстрировать силу своих кулаков каждый раз, когда появлялась такая возможность, — продолжил Бонифаций. После он рассказал, что дружил с высшими дворянами из Дункельфельгера и ныне павшего Веркстока, и что иногда они все вместе ходили на охоту на фей-зверей. — О, это напомнило мне, что однажды в разгар драки я случайно разрушил одну из святынь на территории Академии.
— Это ужасно! — воскликнула я. — Постой, так одна из двенадцати загадок Академии действительно о тебе?! Та, что о студентах правонарушителях, которые
— Нет, нет. Такая история никак не может быть обо мне, — тут же начал защищать свое доброе имя дедушка. — Я сломал только одну. И я немедленно сообщил об этом. Так что к настоящему времени она наверняка уже восстановлена. Но о каких 12 загадках Академии ты говоришь? Я никогда не слышал подобного.
Я не ожидала, что вообще посвящу Бонифация в это, но все же я решила рассказать ему одну из двенадцати тайн о которых слышала от Соланж. Мельхиор и Шарлотта с большим интересом слушали этот рассказ.
— Стоп. Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что сейчас она должна быть уже восстановлена? — спросила я. — Ты не проверял этого, дедушка?
— Это не моя вина. Редко когда появляется возможность вернуться в Королевскую Академию после своего выпуска.
Рихарда усмехнулась, пока наливала нам в кружки свежий чай.
— Вы не должны обманывать детей, лорд Бонифаций. Разве вы не посещали конференцию эрцгерцгов каждый раз, когда служили предыдущему аубу в качестве командира рыцарей?
— Рихарда! — неловко воскликнул Бонифаций. Моя старшая служительница была примерно одного возраста с ним, то есть она была достаточно взрослой, чтобы знать о его прошлом и части секретов.
— Тогда я проверю в порядке ли то месте вместо тебя, — сказал я. — Ты помнишь, где это было?
— Хм… Думаю зимой это место скрыто снегом. Его должно быть видно только во время конференции эрцгерцогов, когда снег сходит.
Проще говоря, я вряд ли смогу найти его пока сама учусь в Академии. Жаль. Но пользуясь случаем, я решила сменить тему и спросить Бонифация о запретном архиве.
— Не могу сказать, что это название говорит мне хоть о чем то, — ответил он. — Я всегда посылал в библиотеку своих чиновников и никогда не ходил туда сам.
Бонифаций казался мне человеком, который легко нарушает правила везде, куда бы он не пошел… но похоже он был на удивление обычным кандидатом в эрцгерцоги.
— Лорд Бонифаций, — снова вмешалась Рихарда. — Не будет ли правильнее сказать, что вы вообще редко пользовались библиотекой?
— Рихарда.
Бонифаций угрюмо замолчал. Его надутый вид был, по всеобщему признанию, довольно милым. И те кто видел это, не смог не рассмеяться. Похоже очень сложно говорить о своем прошлом, когда рядом есть кто-то, кто отлично знает о том, что происходило на самом деле и не дает тебе утаить различные детали.
Том 4 Глава 467 Отчет о Конференции эрцгерцогов (второй год)
До самого окончания конференции эрцгерцогов мы мирно проводили свои дни. И вот пришло известие
— Отец! Мама! — воскликнул Мельхиор, слишком взволнованный, чтобы держать себя в руках. Эрцгерцогская чета вернулась. На лице Флоренсии была обычная улыбка, а вот лицо Сильвестра не выражало никаких эмоций. Он выглядел настолько равнодушно, что было трудно представить, что он вообще способен улыбаться.
Поздоровавшись со всеми, я обратилась уже напрямую к Сильвестру.
— Что-то случилось во время конференции?
— Я объясню все во время собрания. Гх… Этот идиот, — ответ Сильвестра был крайне лаконичен и совершенно не информативен. А под конец он и вовсе щелкнул языком и пробормотал еще пару ругательств в адрес неизвестного лица.
— Сильвестр, — одернула мужа Флоренсия. Он вздохнул и заставил себя улыбнуться ради детей, а после призвал нас покинуть зал телепортации.
— Давайте, давайте. Отойдите. Нам нужно освободить место для следующей группы, — приговаривал Сильвестр. И действительно, через несколько мгновений круг снова вспыхнул, и из него вышел… Фердинанд.
— С возвращением, Фердинанд, — произнесла я.
— Верно. Хорошо вернуться назад, — ответил он с самой сияющей фальшивой улыбкой, которую я когда либо видела у него.
— Хартмут, что-то случилось с Фердинандом? — спросила я, как только мы вернулись в мои покои. К сожалению, как оказалось, моему вассалу разрешили участвовать только в переговорах с Дункельфельгером. Сопровождать Фердинанда ему было не позволено.
— Все что я видел, это как ауб кричал на Фердинанда, а тот отмахивался от него, — рассказал Хартмут. — Основываясь на обрывках фраз, которые я услышал, полагаю, что был получен королевский приказ, от которого не получилось отказаться.
После Хартмут начал доклад о встрече с Дункельфельгером. Переговоры о гонорарах и разрешении на копировние книг прошли в основном именно так, как мы и планировали.
— Первая жена ауба Дункельфельгера — действительно пугающая женщина, — заметил Хартмут. — Хотя она не смогла узнать подробности, но она, похоже, сделала вывод о существовании технологии печати.
— Как она поняла?
— Она изучила книгу, которую одалживала леди Ханнелора, и заметила, что буквы были настолько аккуратны, что написать их вручную было бы невозможно. Так же она изучила чернила и заметила, что они отличаются от тех, которые обычно используются в рукописях. И самым впечатляющим было то, что сопоставив наше желание продавать книги, она сделала вывод о том, что мы создали технологию позволяющую производить по несколько копий одной книги за раз.